Глава 14 | СОЛНЦЕКОРТ | Нора Сакавич

THE SUNSHINE COURT — Солцекорт (Солнечный корт) | Nora Sakavic — Нора Сакавич

Перевод выполнен каналом t.me/sunshinecourt
Наш чат общения — t.me/TasianJunSex

Оглавление

1. Глава Первая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC1
2. Глава Вторая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC2
3. Глава Третья — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC3
4. Глава Четвертая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC4
5. Глава Пятая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC5
6. Глава Шестая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC6
7. Глава Седьмая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC7
8. Глава Восьмая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC8
9. Глава Девятая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC9
10. Глава Десятая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC10
11. Глава Одиннадцатая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC11
12. Глава Двенадцатая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC12
13. Глава Тринадцатая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC13
14. Глава Четырнадцатая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC14
15. Глава Пятнадцатая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC15
16. Глава Шестнадцатая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC16
17. Глава Семнадцатая — https://teletype.in/@sunshinecourt/TSC17

Джереми

Перед уходом с тренировки в понедельник пятеро Троянцев остановились у шкафчика Джереми, чтобы вручить ему распечатанные копии своих расписаний: у них, скорее всего, будут совпадать занятия с Жаном. Как только Джереми получил от тренера Риммана список потенциальных однокурсников, он позвонил им всем по очереди, чтобы объяснить систему приятелей Воронов и почему он позволяет Жану опираться на неё здесь. Упоминание имени Кевина было самой полезной тактикой; троянцы не знали, что делать с их скандальным защитником, но Кевин был многолетним поклонником Троянцев, и к нему стоило прислушаться. ​

— Спасибо, спасибо, — произнёс он, собирая бумагу в аккуратную стопку. —С возвращением! Завтра будет ещё один захватывающий день!

Жан догнал его раньше, чем Кэт с Лайлой, и сел рядом с Джереми на скамейку. Джереми поднял свои бумаги, чтобы показать их Жану, и сказал:

— Окно регистрации на занятия откроется сегодня утром, так что тебе будет о чём беспокоиться вечером. Оказалось, что семеро из нас занимаются бизнесом или смежными с бизнесом специальностями, но двое — первокурсники и они будут слишком отставать от тебя. Шейн, вероятно, будет твоим лучшим вариантом, поскольку он также учится на последнем курсе по специальности «бизнес». У тебя было время просмотреть каталог?

— Да, — ответил Жан, принимая документы. — Требования к получению образования в наших университетах довольно схожи.

Джереми кивнул.

— Если по какой-либо причине мы не сможем совместить некоторые классы с другими, я поговорю с преподавателями о том, чтобы мне разрешили остаться. Я почти закончил учебу по специальности, поэтому в этом году у меня скудное расписание. Половина из того, на что я записался — это то, что мне нужно для получения высшего образования, а другая половина — это то, что кажется интересным, чтобы я мог учиться на полную ставку. Ты когда-нибудь задумывался об этом? Я имею в виду, записаться на что-нибудь веселое.

— Терпеть троянскую одержимость весельем не станет легче. — сказал Жан.

— Ты мог бы просто сказать «нет», — сухо заметил Джереми. — Как насчет такого: если я в итоге попаду хотя бы на одно из твоих занятий, ты в обмен пойдёшь на одно из моих. Честный обмен?

— Разумная просьба. — согласился Жан.

— В этом году стало больше театральных занятий? — Спросила Кэт, когда они с Лайлой подошли поближе. ​

— Гончарное дело для начинающих, — сказал Джереми с ухмылкой и изобразил, как лепит миску. — Знакомство с рукоделием на диске или что-то в этом роде. Ваша гостиная будет заполнена множеством деформированных чашек и горшочков. Заранее прошу прощения.

Жан покосился на него.

— С какой целью?

Джереми поднял глаза к потолку, набираясь терпения.

— Для развлечения.

Жан вздохнул так, как будто Джереми был единственным, кто вёл себя неразумно. Кэт только рассмеялась и спросила:

— Поужинаем?

До их дома было легко дойти пешком, хотя после такой долгой тренировки в такой жаркий день было неуютно. Джереми не мог дождаться, когда наступит осень с более прохладной погодой. Кэт, казалось, тоже была недовольна погодой и принялась придумывать что-нибудь легкое и безобидное, пока Лайла расспрашивала Жана о его первом впечатлении о товарищах по команде. В целом, Жан был доволен, хотя и находил отвратительной общекомандную рутину и в очередной раз жаловался на то, что у команд первого класса летние каникулы. ​

— Да, да. — терпеливо отвечала Лайла. ​

Как только Кэт смогла зайти на кухню и проверить, есть ли в холодильнике кочаны салата-латука, она поставила противень с курицей в духовку.

— Салатные обёртки, — сказала она, прежде чем Жан успел начать работать. — Давай разберёмся с этим расписанием, чтобы убедиться, что оно работает.

​Жан устроился на полу в кабинете, чтобы получше разложить распечатки своих товарищей по команде, а затем и каталог с расписаниями занятий на семестр. Он выделил нужные страницы и теперь листал их туда-сюда, чтобы посмотреть, не совпало ли что-нибудь. Лайла села на свой рабочий стул и стала наблюдать, пока Джереми сидел напротив Жана, а Кэт заняла стол Жана, потому что он был ближе к тому месту, где он устроился. Она несколько минут наблюдала за Джереми через плечо, а потом сказала:

— Возможно, с помощью бумаги было бы немного проще, да? — Она посмотрела на свой стол, потом на стол Лайлы, но они наконец-то убрали прошлогодний беспорядок. Кэт начала вставать, вероятно, чтобы прихватить из спальни какую-нибудь бумагу, когда заметила, что тетради на спирали занимают всё место на столе Жана. — О, Жан, ты ведь не возражаешь, правда? ​

Жан поднял голову, услышав своё имя. Как только он понял, к чему она тянется, он вскочил на ноги, чтобы остановить её, но она не ждала разрешения. Она выхватила из стопки тетрадь и бросила ему, а Жан успел лишь подцепить её кончиками пальцев, когда она пролетала мимо. Раскрытая, она упала на пол рядом с коленом Джереми, и в комнате воцарилась каменная тишина, когда все четверо уставились на жирную надпись, нацарапанную поперек страницы.

ПРЕДАТЕЛЬ

Лайла первой обрела дар речи, но всё, что ей удалось, это произнести:

— Алло?

Жан застыл на месте, уставившись в свой блокнот, всё ещё держа его перед собой в вытянутой руке. Джереми медленно повернул блокнот правой стороной вверх и перевернул страницу. На обороте было что-то нацарапано чёрными чернилами, а на противоположной странице было ещё одно сердитое послание:

ШЛЮХА

Джереми попытался поднять глаза на Жана, но не смог.

— Жан, что это?

​Он не мог перестать листать, но лучше от этого не становилось. Страница за страницей продолжались оскорбления, хотя через некоторое время они начали повторяться. Единственной новой деталью был листок бумаги, аккуратно засунутый между страницами и исписанный наклонным почерком. Джереми потянулся за ней, но Жан бросился вперед так быстро, как только мог, чтобы выхватить у него блокнот. Джереми схватил его за руку, прежде чем тот успел отступить, и Жан встретил его взгляд с яростью. ​

— Ты не хочешь это объяснить? — спросил Джереми. ​

— Это мои школьные записи, — сказал Жан. — Они нужны были мне для выпускных экзаменов.

— Выпускные экзамены были несколько месяцев назад, — заметила Лайла, вставая и подходя к Кэт. Кэт листала вторую тетрадь, и по её бледному выражению лица можно было понять, что она была тоже испорчена. — У тебя есть весомая причина сохранить их? Даже за то, что привез их сюда? Ты сдал экзамены в Южной Каролине. Их следовало выбросить в мусорное ведро, когда ты собирал вещи для переезда.

— Если ты скажешь мне, что можешь прочитать хоть одно слово… — начал Джереми. ​

— Некоторые из них я читаю очень хорошо. — сказал Жан, вырываясь из рук Джереми. Он встал и пошёл забирать у Кэт свою вторую тетрадь. Ему потребовалась всего секунда, чтобы решить, что он не доверяет им, чтобы не просмотреть их снова, а затем он собрал остальные и повернулся, как будто собираясь вынести их из комнаты. Лайла с мрачным выражением лица аккуратно встала между ним и дверью. ​

— Отойди. — предупредил её Жан.

Лайла не сдвинулась с места.

— Почему?

Джереми был уверен, что она спрашивала почему он их оставил, а не почему они это сделали, но Жан сказал:

— Я покинул состав Воронов во время чемпионата. Они вполне оправданно были рассержены.

— Вполне оправданно... — но Кэт была слишком взбешена, чтобы закончить фразу; Джереми услышал, как она подавилась остатками своей тирады.

— То, что они проиграли этой весной, никак не связано с твоим уходом, — сказал Джереми. — Даже если бы ты остался, ты не смог бы им помочь. Ты двенадцать недель не появлялся на корте из-за травм.

— Три сломанных ребра. — напомнила Кэт, как будто Жан каким-то образом забыл об этом. Они с Жаном смотрели друг на друга сверху вниз, с праведным гневом с одной стороны и враждебным вызовом с другой, пока Кэт зачитывала текстовое сообщение Кевина по памяти. — Растяжение связок. Подвёрнутая лодыжка. Сломанный нос. Шли их нахуй. Шли их нахуй. —  повторила она, когда Жан сделал быстрый пренебрежительный жест.

— Ты не понимаешь. — сказал Жан. — Ты никогда не поймешь.

— Я понимаю, что они избили тебя до полусмерти, а потом устроили кавардак, когда ты ушёл. — огрызнулась Кэт в ответ. — Я следила за слухами в течение нескольких месяцев, и я прожила с тобой достаточно долго, чтобы понимать, что многие из них — полная чушь. Они втаптывают тебя в грязь, но ты даже не пытаешься защититься.

— Кэт, — попытался Джереми, поднимаясь на ноги на случай, если ему придется их разнимать. — Криками ничего не исправить.

Кэт проигнорировала его и ткнула пальцем в Жана.

— Как они смеют обвинять тебя в чём-либо после того, что они с тобой сделали? Как ты смеешь горевать за ними?

Это прозвучало как удар под дых, но разочарованный ответ Жана был ещё хуже:

— Они ничего не знают.

Это было совсем не то, что он хотел сказать. Джереми понял это по ужасу, промелькнувшему на его лице, и по руке, которая поднялась на полсекунды позже, чем нужно, чтобы прикрыть рот. В комнате воцарилась абсолютная тишина, и капитан слышал только, как его сердце гулко стучит в легких. Весь гнев Кэт улетучился; она могла только ошеломлённо смотреть на Жана, не веря своим ушам и ничего не понимая.

​Лайла метнулась быстрее змеи и схватила Моро за запястье. Как она удержалась, когда Жан вздрогнул от её прикосновения, Джереми не знал; он сам невольно отступил на шаг, чтобы дать ему больше пространства.

— Что это значит? — Спросила Лайла, но Жан даже не взглянул на неё.

В следующий момент у него на щеке выступила кровь в том месте, где ногти впились в щёку, и у Джереми мелькнула мысль, что Жан хочет разодрать себе лицо, чтобы взять свои слова обратно. Предупреждение клокотало у него в груди, но голос Джереми пропал. Возможно, Лайла тоже это заметила, потому что костяшки её пальцев, за которые она держалась, побелели.​

— Как они могли не знать? — спросила она.

— Нет, — сказал Жан, приглушая голос рукой. —Забудь об этом.

— Жан, пожалуйста. — Кэт переплела свои пальцы с его, в тщетной попытке высвободить руку. — Поговори с нами, хорошо? Просто поговори с нами.

Мысли Джереми проносились со скоростью тысячи миль в минуту, перебирая все прерванные и отвергнутые разговоры, которые у них с Жаном были за последние несколько недель. Он думал о его горе и о своём редком гневе. Если Вороны не знали, как сильно он пострадал, то они не могли так поступить с ним. Но Вороны всегда были в Эверморе, так кто же ещё мог быть ответственен за это? Кому ещё был разрешен доступ к разуму улья? Кто ещё мог совершить такое насилие без какого-либо возмездия со стороны тренеров?

— Тренер Морияма? — предположил он, но, произнеся это, тут же отверг предположение. Кевин был переведён со сломанной рукой, Жан — со сломанными рёбрами. Почему тренер уничтожал своих звёздных игроков во время чемпионатов, было уму непостижимо, особенно после того, как он изо всех сил старался организовать захватывающий матч-реванш между Рико и Кевином. Но если Вороны были ни в чем не виноваты, а так называемый хозяин был невиновен, то всё сводилось к одному человеку. Одному невероятному, невозможному человеку, которого Лисы ненавидели с неприкрытой и необъяснимой яростью.

Он не был уверен, что отразилось на его лице, но Жан резко вырвался из хватки Лайлы. Она снова бросилась на него, но Моро швырнул в неё своими тетрадями и через мгновение уже выбежал из комнаты. Джереми опоздал на полсекунды, чтобы схватить его, поэтому погнался за ним по коридору. Жан попытался захлопнуть дверь спальни у него перед носом, но капитан плечом распахнул её. Кэт и Лайла были настолько любезны, что остановились прямо за дверью, чтобы понаблюдать, но Джереми пересёк комнату вместе с Жаном и стал ждать на расстоянии вытянутой руки.

Джереми посмотрел ему прямо в глаза и требовательно спросил:

— Рико?

— Он никогда бы не причинил мне вреда. — Автоматически, яростно, фальшиво.

— Скажи мне правду.

— Это правда, — огрызнулся Жан.

— Я позвоню Кевину, — предупредил его Джереми. — Я спрошу его, как он сломал руку. Я спрошу его, кто это сделал. Что он мне скажет?​

Когда Жан слишком долго не отвечал, Джереми вытащил свой телефон. Моро сразу же бросился за ним, и Джереми пришлось прижать его к пояснице, чтобы он не смог дотянуться до него. Жан толкнул его изо всех сил, и Джереми не смог удержать равновесие. Он, спотыкаясь, отступил на несколько шагов, прежде чем тяжело шлепнуться на задницу.

На мгновение Джереми подумал, что Жан бросится на него, но, даже приготовившись к насилию, знал, что этого не произойдет. Человек, который мог отмахнуться от любой жестокости, причинённой ему, как от заслуженной, был не из тех, кого стоит бояться; Жан был голодной собакой на короткой цепи, которая много лет назад научилась не кусаться в ответ. Жан никогда бы не причинил ему вреда. Джереми знал это, верил в это всем своим существом, поэтому он с трудом взял себя в руки и ответил Моро тем же.

— Мы с тобой оба знаем, что скажет Кевин, — начал Джереми, — но я не хочу слышать это от него. Я хочу, чтобы ты мне сказал.

— Перестань спрашивать меня.

— Рико мертв, — начал настаивать Джереми, — ему было больно видеть, как Жан отшатнулся.

— Чего ты так боишься? Он больше не сможет причинить тебе боль.

Жан рассмеялся, коротко и пронзительно — сердце Джереми оборвалось от этого звука.

— Жан, пожалуйста.​

Жан прижал дрожащие пальцы к вискам и закрыл глаза, отступая от Джереми.

— Тогда позвони ему, — ответил он, — потому что я не буду. Я не буду. Я Жан Моро. Я знаю своё место. Я...

Он проглотил всё, что ещё мог бы сказать, но ему потребовалось усилие, чтобы сдержать это, и губы его скривились в яростном рычании. Джереми мог только молча наблюдать, как Жан пытается отойти от края пропасти. Он отбросил телефон в сторону, чтобы обхватить лицо Жана ладонями, и то, как он вздрогнул от его прикосновения, почти погубило его.

— Эй, — тихо сказал он, —эй. Жан. Посмотри на меня.

Жан отказался, и Джереми отчаянно хватался за всё, что могло вернуть Моро к нему. Он ухватился за единственное, что мог, и бросил ему в ответ его же слова:

— Ты Жан Моро. Твоё место здесь, со мной, с нами. Я твой капитан. Ты мой напарник. Мы должны делать это вместе, не так ли? Перестань отталкивать меня. Посмотри на меня.

​Это могло не сработать, но сработало. Жан открыл глаза и встретился взглядом с Джереми.

— Я же просил тебя не спрашивать меня о нём.

Джереми поднёс руки к тому месту, где у Моро на висках выступила кровь, и переплёл их пальцы.

— Тогда ответь мне так, чтобы никто не услышал. Если он тот, кто причинил тебе боль, просто обними меня. Это всё, что тебе нужно сделать. Я не буду заставлять тебя говорить это вслух, обещаю.

Он почувствовал дрожь в руках Жана и на какой-то миг был уверен, что он склонится к этому молчаливому согласию. Но Жан только медленно вздохнул и сказал:

— Теперь я не чувствую себя в безопасности с вами, капитан.

​Отпустить Жана было самым тяжёлым поступком, который Джереми когда-либо совершал. Всё в нём протестовало против этого, и на мгновение он пожалел, что дал ему освободиться. Они были так близки к истине, что он мог ощутить её на вкус, а может, это его расстроенный желудок грозил перевернуться. Джереми осторожно отступил на шаг от Жана, затем ещё на шаг, чтобы оказаться на расстоянии вытянутой руки, пока не забылся.

— Хорошо, — тихо сказал он и пошёл за своим телефоном.

Жан отошёл к окну и уставился в него, скрестив руки на груди, а Джереми присел на край кровати. Он просмотрел список контактов Кевина и проверил время, прежде чем позвонить. Последовало несколько гудков, но Кевин ответил простым «Алло», прежде чем телефон переключился бы на голосовую почту. ​

— Прости, — сказал Джереми, потому что сейчас у него не было сил ни на светскую беседу, ни на более мягкий подход. — Рико сломал тебе руку?

Последовало глубокое молчание. Джереми хотел убедиться, что звонок всё ещё на связи, но побоялся отодвинуть телефон от уха и пропустить ответ Кевина.

— Это неожиданно, — сказал наконец Кевин. — И дерзко для тебя.

— Это не ответ, — сказал Джереми.

— Сначала ответь мне, — начал Кевин. — Жан тебе рассказал?

— Нет, — сказал Джереми. Это было подразумеваемое подтверждение? Джереми бросил взгляд на спину Жана и на напряжённые плечи. — Он отказывается говорить о том, что произошло в Гнезде, так что мне остаётся только собрать воедино всё, что он не хочет говорить. Когда он сказал, что Вороны не знают, почему его исключили из состава, я сделал единственный шаг, который мог сделать. Но я не хочу, чтобы ты рассказывал мне о Жане; я хочу, чтобы он сам сказал мне, когда будет готов.

— Если он когда-нибудь будет готов, — сказал Кевин, и Джереми не думал, что это из-за расстояния он стал таким тихим. — Жан был идеальным игроком, но он не был рождён для игры, и ему не были предоставлены те же... порядочность и свобода, что были позволены нам с Рико. Он не привык к тому, что у него есть голос, и у него никогда не было власти. Я не могу обещать, что он когда-нибудь заговорит с тобой.

— Я буду ждать столько, сколько потребуется, — сказал Джереми. — Так это Рико сломал тебе руку?

— Есть, наверное, с десяток людей, которые знают ответ на этот вопрос, — сказал ему Кевин, — мы решили утаить большинство подробностей прошлого года даже от наших первокурсников, теперь, когда всё в основном улажено. Ты понимаешь?

Джереми посмотрел на Кэт и Лайлу.

— Это не выйдет за пределы этой комнаты.

Кэт изобразила, что тоже поджимает губы, и быстро перекрестила свое сердце.​

— Тогда да, — сказал Кевин.

Джереми боялся, что это произойдет, но, услышав это, у него внутри всё сжалось. Он оперся локтем о колено, чтобы спрятать лицо в ладони. Кевин всё ещё говорил, и, как бы ни хотелось Джереми услышать это, он предпочел бы, чтобы ему не приходилось слушать:

— В Комитете были споры о том, что я был лучшим нападающим и что я сдерживался, чтобы не затмить Рико. Хозяин натравил нас друг на друга, чтобы установить истину.

Слышать «Хозяин» от Жана было достаточно тяжело; услышать это от его блестящего, несравненного друга было в тысячу раз хуже.

— Я позволил ему выиграть, но игра была проиграна, — сказал Кевин. — Он нанёс ответный удар.

— Господи, — сказал Джереми, а что ещё он мог сказать?

Рико Морияма всю свою жизнь считался будущим Экси. Джереми с детства был завален интервью с так называемым королем и его безупречной правой рукой. В Рико было что-то хитрое, что иногда переходило в холод и грубость, но за пределами поля он никогда не казался таким злобным.

Вот уже несколько месяцев, как Рико в новостях считали очередной жертвой, яркой звездой, которая взорвалась под тяжестью собственной легенды. И, возможно, во многих отношениях он всё ещё был таким, но мученик всё ещё может быть монстром, когда камеры не работают.

— Мне жаль, — сказал он. — Прости, я не хотел... я рад, что они тебя отпустили.

— О, они не хотели этого, — сказал Кевин, — но они были настолько глупы, что дали мне машину на первом курсе, а в баке было ровно столько топлива, чтобы доехать до заправки. Одна фанатка заплатила за меня сполна, когда увидела мою татуировку. Я ехал по шоссе между штатами, прежде чем они поняли, что я пропал.

Во всём этом не было ничего смешного, но этот дерзкий побег вызвал у Джереми отрывистый смех.

— Дерзкий, — сказал он, — мне это нравится.

— Джереми, — начал Кевин, не отрываясь от телефона. Нокс услышал приглушённый голос где-то на заднем плане. — Нет, с Жаном всё в порядке. Во всяком случае, настолько, насколько это возможно. Да, я знаю. — Он слегка вздохнул, когда снова взял трубку. — Мы собираемся отправиться на поле. Тебе ещё что-нибудь нужно?

Джереми отодвинул телефон, чтобы посмотреть на часы.

— Вы сменили часовой пояс?

— Ночные тренировки с Эндрю и Нилом, — ответил Кевин.

— Одержимость, — подытожил Джереми без всякого энтузиазма. — Нет, я не думаю, что сейчас есть что-то ещё. Спасибо, Кевин. Я серьёзно. Спасибо, что доверили мне правду.

— Будь с ним осторожен, — сказал Кевин. —Будь с ним очень осторожен.

— Я постараюсь — пообещал Джереми, и Кевин повесил трубку.

Джереми отложил телефон в сторону и потратил минуту на то, чтобы попытаться привести свои мысли в хоть какой-то порядок. Он отдалённо заметил, как Кэт и Лайла наконец-то вошли в комнату. Но когда он поднял голову, то увидел Жана, который по-прежнему стоял прямо, спиной ко всем.

Голодная собака, подумал он всего несколько минут назад, и слова Кевина лишь подтвердили эту недобрую оценку. Джереми подумал об Эверморе с его удушливыми раздевалками, о команде, которую заставляли жить, играть и ходить на занятия вместе, о тренерах, которые решали все вопросы взаимодействия с внешним миром, и об агрессивной жестокости, которую неизбежно порождало такое заточение. Джереми знал, что они причинили Жану ужасную боль на первом курсе, но Жан всё равно скорбел о них. Вся эта жалкая история началась из-за того, что Кэт набросилась на его любовь к ним.

Джереми подумал о Короле, который не мог позволить себе быть никем, кроме как лучшим, воспитанным тренером, который заставлял своих Воронов называть его «Хозяином». То, что Рико сломал самых близких ему людей, не было неожиданностью, но глубина его разврата и жестокости была непростительной. Каждый раз, когда Джереми моргал, он видел шрамы на коже Жана и слышал его отрывистое «Я всегда получал то, что заслужил».

— Жан, — сказал он. — Ты не посмотришь на меня?

— Нет, — сказал Жан. — Уходите.

Джереми посмотрел на своих друзей. Лайла легонько толкнула Кэт в плечо, и они закрыли за собой дверь, направляясь к выходу. Джереми подождал минуту, прежде чем пересечь комнату и встать рядом с Жаном. Жан продолжал смотреть на улицу, как будто ему грозила смерть, если он заметит присутствие Джереми. Джереми тоже смотрел на нарциссы, которые Кэт нарисовала на заборе, и сквозь них, собираясь с мыслями. Он взвешивал всё, что мог бы сказать, и всё, что не должен, и размышлял, не лучше ли просто отступить и позволить Жану взять себя в руки.

— Посмотри на меня, — настаивал он. Когда Жан наконец повернулся к нему лицом, Джереми обхватил его за шею и крепко обнял. — Прости меня. Мне жаль, что он причинил тебе боль, жаль, что ты до сих пор боишься говорить об этом, и жаль, что ты думаешь, что я никогда не пойму. Мне жаль, что он обманул тебя, заставив думать, что ты этого заслуживаешь. Но мне не жаль, что его больше нет. Я не могу.

Через минуту он почувствовал, как пальцы вцепились в переднюю часть его рубашки. Он ожидал, что его оттолкнут, но, возможно, Жан искал силы, потому что после напряжённой минуты молчания Жан наконец признался:

— Мне тоже.

Он сказал это так, словно думал, что их могут подслушать, но то, что он вообще это сказал, вселило в Джереми надежду. Джереми выдержал ещё некоторое время, а затем медленно ослабил хватку.

— Что тебе от нас нужно?

— Притвориться, что вы не знаете, — сказал Жан.

— Ты защищаешь его или себя? — спросил Джереми.

— Да, — невозмутимо ответил тот. — Последствия будут катастрофическими.

Джереми серьёзно задумался над этим, отступая из пространства Жана. Кевин уже поклялся ему хранить молчание по поводу его руки, так что хранить секреты Жана будут лишь дополнительным этапом. Ему было неприятно думать, что он должен это проглотить, но не ради Жана, а потому что каждый раз, когда он видел, как Рико чествуют в новостях как трагического героя, ему хотелось бунтовать, но не его дело вмешиваться в травму Жана или его исцеление.

— Хорошо, — наконец сказал Джереми, надеясь, что не пожалеет об этом. — Мы будем притворяться, но ты знаешь, что мы знаем, так что, если ты когда-нибудь захочешь поговорить об этом или о чём-то ещё, вспомни о нас. Мы твои друзья, и мы хотим для тебя только лучшего.

— Да, — сказал Жан, а затем. — Я побуду здесь ещё немного.

Джереми услышал в этих словах отказ, но подождал, пока Жан отпустит его рубашку, и вышел из комнаты. Как можно тише закрыв за собой дверь, он отправился на поиски Кэт и Лайлы. Они сидели на диване, сцепившись друг с другом, с мрачными выражениями лиц. Джереми взял свободную подушку и прислонился к Лайле, чтобы поддержать её.

— Он ведь сделал это, не так ли? — спросила Лайла.

— И Жан, и Кевин, — ответил Джереми. Кэт выругалась, низко и злобно, и Джереми подождал, пока она переведёт дыхание, прежде чем продолжить. — Но Жан всё ещё в страхе, даже когда Рико навсегда исчез из поля зрения. Не знаю, скрывается ли он от тренера Мориямы, участвовал ли Эдгар Аллан в укрывательстве или ещё что, но для него важно, чтобы мы ни в чем не обвинили Рико.

— Ты не можешь смириться с этим, — сказала Кэт. — Это несправедливо.

— Дело не только в Жане, — напомнил ей Джереми. — Даже Кевин боится признаться. Это не нам решать, Кэт. Если стремление к справедливости ставит под угрозу их доверие и безопасность, оно того не стоит.

Они обменялись долгим взглядом, прежде чем Лайла толкнула Кэт плечом. Кэт нахмурилась, глядя в дальнюю стену, но нехотя ответила:

— Мне это не нравится, но я буду держать рот на замке, если вы считаете, что так будет лучше.

— Мне тоже не нравится, — признался Джереми, — но это то, что ему от нас нужно.

Лайла немного помолчала, а затем сказала:

— Это многое объяснило бы, не так ли? Всё, начиная с вражды Лисов с Рико и Воронами в прошлом году и заканчивая тем, почему Эдгар Аллан позволил Кевину и Жану уйти без боя во время чемпионата. Они покупали молчание и защищали своего драгоценного короля.

— Я не прощаю Воронов, — добавила она. — Не после того, что случилось на первом курсе, и не после той гадости, которую они обрушили на него этой весной. Я отказываюсь думать, что они не имели ни малейшего представления о том, что произошло. Но пока он не захочет поделиться всей картиной, я постараюсь не копаться в этой ране слишком глубоко. Но ты, — она указала на Джереми, — убеди его избавиться от этих тетрадей. Ему не нужно держать в себе такой яд.

— Я постараюсь, — сказал Джереми.

Кэт слегка покачивала ногами, уставившись в потолок. Джереми не мог догадаться, о чём она думает, но по её выражению лица было видно, что ей это неприятно. Наконец она хлопнула в ладоши с такой силой, что ладони онемели, и вскочила с дивана.

— Пойду проверю, как там курочка, — сказала она.

Джереми тоже встал, но направился в рабочую комнату, чтобы обдумать оставленную Жаном работу. Возвращаться к этому с сегодняшним разговором, рикошетившим от его черепа, было крайне несправедливо, но он проверил ящик стола Кэт на наличие ручки, а затем взял один из разбросанных блокнотов Жана. На этот раз он не стал открывать его, а положил на ковер лицевой стороной вниз, чтобы использовать хлипкую картонную подложку в качестве бумаги для царапин. Постепенно, шаг за шагом, он пробирался к списку, пропуская нудные названия предметов и сравнивая то, что было у их товарищей по команде, с тем, что нужно было взять Жану.

Как Джереми и рассчитывал, Шейн совпадал с Жаном по двум предметам, а Коди были зачислены в один, который Жан мог взять в качестве альтернативы. Оставался один неучтённый предмет, и он казался ужасно скучным, но Джереми написал на руке номер класса и время, чтобы потом обратиться к профессору за разрешением на аудит. Он как раз отложил ручку, когда в дверях появился Жан.
 Джереми поприветствовал его яркой улыбкой, которой он не чувствовал, и похлопал по полу рядом с собой.

— Думаю, у нас тут кое-что есть.

Жан сидел и слушал, пока Джереми объяснял ему, как все устроено. В итоге у Жана в этом семестре будет пять занятий, на одно больше, чем рекомендованные спортсменами четыре, но поскольку одним из них будет керамика, Джереми решил, что это не увеличит нагрузку на Жана.

— Спасибо, — сказал Жан.

— Для чего ещё нужны друзья? — сказал Джереми, когда холодок в его жилах немного оттаял. — Вот, если ты сможешь достать свой ноутбук, я покажу тебе, как пользоваться порталом.

Жан протянул ноутбук и поставил его так, чтобы они оба могли видеть. Ссылка на нужный ему сайт была указана в каталоге, а Жан получил письмо с данными для входа в систему. Добавить занятия в расписание было проще простого, и он как раз записался на последнее, когда пришла Кэт. Она пересекла комнату и наклонилась, поймав голову Жана в свои руки, чтобы поцеловать его в макушку.

— Ужин готов, — сказала она. — Давайте набьём наши рты и посмотрим что-нибудь громкое, чтобы никому из нас не пришлось думать сегодня снова. Звучит неплохо?

Ужин был приготовлен легко, а выбор фильма занял чуть больше времени. Джереми смотрел его уже полдюжины раз, и он ему нравился, но было трудно сосредоточиться на фильме, когда Жан лежал на двух подушках. Прошла половина фильма, прежде чем Жан перестал толкать еду в своей тарелке, и Джереми подумал, не пойти ли ему с Жаном, когда тот закончит и неизбежно уйдет. Но он ждал и ждал, а Жан всё не вставал.

Джереми украдкой взглянул на него. Жан, казалось, больше смотрел на окно, чем на телевизор, но его тарелка была пуста, и он всё ещё был там. Впервые за шесть недель он не бросил их, как только смог, и Джереми быстро вернул своё внимание к фильму, прежде чем Жан понял, что за ним наблюдают.

Может, Жану нужна была компания, чтобы отвлечься от своих мыслей, а может, это была его благодарность за то, что они согласились не лезть в чужие дела. Джереми не был уверен в этом, но всё равно это была столь необходимая победа, когда всё остальное вокруг разваливалось.