Непривычный 4 век. Часть 9. Империя обязанностей

Роль государства в жизни античного общества изначально сводилась к двум основным функциям: обеспечению военной и продовольственной безопасности. Государство могло тратить некоторые ресурсы на общественное строительство или организацию праздников для горожан, однако в значительной мере данные траты традиционно брали на себя аристократы. Римские munus (общественные обязанности или, на греческий манер, литургии, далее буду называть преимущественно так) и гражданский эвергетизм (благотворительность) были основными источниками благ для горожан в классический период.

В Риме это было заметно как нигде из-за специфической политической культуры. Желание заработать авторитет и занять высокое положение в политической системе толкали многих аристократов тратить свои деньги на общественно важные дела: строить храмы, ремонтировать дороги и акведуки, устраивать праздники и гладиаторские бои. Каждый такой акт щедрости стремились закрепить в надписи, чтобы память сохранялась как можно дольше [6: c. 47-50]. Чем активнее велась политическая борьба — тем больше денег тратилось на городскую инфраструктуру и увеселения плебса. Как таковой разницы между литургиями и эвергетизмом в тот момент не было — оба явления были добровольны.

Но радикальные изменения римской политической системы из-за установления принципата привели к тому, что эти два понятия стали расходиться по смыслу. Так как принцепсы установили личный контроль над назначениями на магистратуры и создали параллельно чиновничий аппарат, то проявление щедрости для завоевания популярности у народа Рима стало для многих терять свой смысл. Однако императоры, ставшие главными спонсорами городской жизни, не хотели полностью брать всю эту сферу на себя.

Поэтому они ожидали и хотели, чтобы римская аристократия продолжала воспроизводить старый образ поведения в новых условиях. Так как делать это добровольно у них не было стимула, то нужно было их заставить. Так некогда добровольные пожертвования денег на общественные нужды постепенно становились обязательными для продвижения по карьерной лестнице, а литургии превратились в обязательства не перед общиной как таковой, а перед империей. Для этого они были формализованы в начале в виде устоявшихся практик, а потом и законодательно.

Сенаторы по одному лишь факту принадлежности к этому сословию были обязаны проходить традиционный курсус хонорум, каждая ступень в котором была связана с масштабными тратами денег на нужды столицы. Без этого можно было попросту лишиться своего статуса. Как и переехав из Рима в провинцию сенатор был обязан жить в столице империи и участвовать в её общественно-политической жизни, даже если сам император находился далеко от города.

В провинциях интеграция в империю на первых порах наоборот вызвала всплеск политической и экономической активности внутри цивитасов [13: c. 390-391], но к концу 2 века и там наметились схожие процессы, так как совпали сразу несколько тенденций. Во-первых, начались взаимосвязанные процессы спада производства в сельском хозяйстве и городской экономики в тех цивитасах, экономическая модель которых в предыдущие десятилетия так и не вышла на самодостаточность. Вкупе с похолоданием климата и чумой это привело к спаду финансовых возможностей куриалов в части провинций [29:с. 12; 30: 2.18]. Во-вторых, в этот период империя стала изымать почти все налоги у городов, тем самым ещё сильнее увеличивая финансовую нагрузку на декурионов (местных магистратов). В 3 веке же забирать будут вообще все налоги [42: с. 205]. В-третьих, рядом с куриальной системой постепенно росла имперская бюрократия, обладавшая и значительной властью, и финансовыми ресурсами. Получение статуса чиновника подчас позволяло значительно сильнее поднять свой авторитет, нежели будучи декурионом. При этом этот статус ещё и давал возможность получить иммунитет от куриальных обязанностей.

Всё это вместе взятое привело к тому, что в 3 веке явно наметился спад популярности должностей декурионов и общий спад проявлений эвергетизма в провинциях [14: с. 581]. В более богатых регионах куриалы всё ещё следовали старым моделям, но вот в тех, по которым кризис ударил сильнее всего — эпиграфические свидетельства (надписи на монументальных объектах) почти полностью исчезают [2: с. 144]. Однако следует учитывать, что надписи — это косвенный признак, и снижение их числа могло отражать не только уменьшение инвестиций в города, но и отказ от необходимости именно в таком методе повышения собственного авторитета и увековечивания личных достижений [13: c. 46].

Несмотря на то, что империя в 4 веке вынуждена была взять под прямой контроль сбор налогов на уровне пагов (сельских районов цивитасов), брать на себя всю ответственность за управление общинами никто не хотел. Императоров вполне устраивало, что все вопросы управления городами оставались в руках куриалов [13: c. 194]. Поэтому правители вынуждены были и тут прибегнуть к ограничительным мерам. Однако проблема заключалась в том, что вообще не пускать провинциальные элиты в чиновники было попросту невозможно. Кроме того, что их следовало теснее привязать к империи для купирования сепаратизма, так ещё и это был единственный кадровый ресурс для заполнения растущего числа позиций в госаппарате.

Поэтому большое число законов в 4 веке было направлено на регулирование этой сферы. В первую очередь, конечно же, на законодательном уровне обязали куриалов исполнять литургии декурионов. Правда, так как наказывать за неисполнение было особо нечем, то этого оказалось недостаточно. Пытались запрещать куриалам переходить в чиновники, но это подрывало работу бюрократического аппарата. Поэтому постепенно к последней четверти 4 века складывался новый порядок, при котором чтобы стать наместником провинции (низшая руководящая должность в госаппарате) нужно было до этого исполнить обязанности декуриона. А чтобы число потенциальных декурионов не снижалось, детям бывших имперских чиновников всё равно требовалось исполнять куриальные обяз

ательства, даже если их отцы получали статус сенатора [42: с. 205-206].
Таким образом империя на уровне цивитасов пыталась законодательно законсервировать старую социально-экономическую систему. Выходило ли? Судя по всему — не очень. В 4-5 веках даже в благополучных регионах юга Средиземноморья наблюдается всё меньшее число свидетельств участия декурионов в политической жизни, сами куриалы жаловались на непомерность бремени литургий на них [43: c. 10], встречались попытки добиться отмены декурионских назначений [7: c. 28]. Были даже случаи попыток получения куриалами статуса «лета» — поселенца на пограничной территории, освобожденного от налогов [10: c. 30-31]. Поэтому всё чаще прежние куриальные обязанности стали выполнять губернаторы и христианские епископы [2: с. 144; 42: с. 331]. Так что именно государство своими силами будет в основном продолжать пытаться поддерживать старые порядки и имперское величие городов.

Но не только поддержанием городских институтов ограничивались литургии. Римское государство всегда было вынуждено привлекать большое число частников для стабильного функционирования важнейших систем: армии, анноны и добычи драгоценных металлов. Однако к 4 веку и тут возникла необходимость законодательного закрепления обязанностей. Но в зависимости от характера услуг и положения в обществе литургии имели разный характер.
Владельцы кораблей, перевозящих грузы для анноны, обязывались содержать нужное число судов и брать грузы для перевозки по фиксированной сумме. Владельцы мукомолен и пекарен, работающих по заказу анноны, обязывались выпускать продукцию по фиксированной цене, а поставщики мяса — предоставлять его в определённом количестве [9: c. 25]. Так как это были, обычно, куриалы, то государство в обмен на их услуги освобождало их от части куриальных обязанностей.

Другое дело, если речь заходит о простых работягах. Тут уже разговор иной. В 4 веке в рамках реформ армии и системы её снабжения обеспечение легионеров снаряжением было взято на себя центральной властью. На ремесленников были наложены литургии поставлять по требованию властей в необходимом объёме одежду и обувь для легионеров. Но куда дальше зашли в части производства оружия и брони. Для этого были созданы государственные фабрики. Все ремесленники, заключившие контракт на работу в них, теряли возможность уволиться и были обязаны передать свои обязательства детям. Да, рабочие на таких фабриках стабильно получали зарплату, но для античного мира такое принуждение лично свободных граждан было новшеством. Схожая ситуация была и на государственных шахтах [24: c. 1-2, 8].

Избежать таких литургий было нельзя. Государство готово было жёстко наказывать беглецов, ограничивая возможности для законного получения иммунитета. Можно ли говорить, что поздняя римская империя была более несвободна, нежели ранняя? Да, но с оговоркой, что не для всех. В некоторых секторах экономики, где у государства не было явных интересов, влияние принуждения не чувствовалось. Но там, где был интерес государства — в снабжении армии и столичного плебса — свобода воли начинала заметно ограничиваться [9: с. 26; 42: c. 317].

Источники: https://teletype.in/@catlegat/A5X_XkBcTH7

Подписывайтесь на мой ВК

Подписывайтесь на мой ТГ