Непривычный 4 век. Часть 8. Империя налогоплательщиков

Как я уже говорил ранее, налоговая система Рима до Диоклетиана была не просто сложной, а чертовски запутанной. Так сложилось ещё в ходе объединения Италии, что единой налоговой системы у Рима не было. Были общие правила, по которым для каждого цивитаса устанавливался свой налоговый режим в зависимости от условий присоединения. Так как цивитасов были сотни, то и налоговых режимов было столько же, со своими исключениями и исключениями из исключений.

Понятное дело, что администрировать такую сложную систему налогов никакая централизованная бюрократия не смогла бы. Поэтому все функции их сбора, что при республике, что в раннюю империю, висели на самих цивитасах. Публиканы, выкупавшие право сбора налогов у сената, а позже наместники провинций, просто забирали у цивитасов причитающиеся суммы. Ещё интереснее было с Италией, которая была освобождена от любых прямых налогов. Такая система была негибкой — власти никогда точно не знали, сколько в этом году соберут налогов. А местные элиты активно сопротивлялись любым изменениям и стремились снизить фискальное бремя [54: с.109-110]. Однако империя вынуждена была тащить это историческое наследие.

Первый шаг на пути унификации налогов предпринял Каракалла, убрав различия между общинами разных прав — сделав всех римлянами. Однако потребуется ещё больше полувека, чтобы Диоклетиан смог логически закончить этот процесс, создав, наконец, единую налоговую систему, где любое исключение из правила лишь подтверждало само правило.

Введённый им новый универсальный принцип расчета налогов capitatio-iugatio был развитием идеи поземельного налога. Он был основан на оценке производительных возможностей земли по её площади (iugum) и числа людей (caput). Раз в 5 лет (к середине 4 века раз в 15 лет) чиновники должны были проводить перепись iugum и caput. В налоговой декларации указывались размеры земли, а также какие культуры и в каком объеме выращиваются, а также сколько животных и людей обрабатывают землю. На её основании рассчитывалась средняя производительность владения и сельского хозяйства в регионе (фактически считался ВВП). На основании этих цифр канцелярия императора могла точно знать, сколько налогов может дать конкретный регион, и на основании этого ежегодно верстался бюджет.

К сожалению, хотя мы знаем принцип формирования налога, формулы его расчета утеряны в веках. Iugum, как предполагается, был фиктивной единицей, отражая площадь участков с одинаковым доходом. В зависимости от выращиваемых культур, наличия животных и географического положения, значения iugum могли меняться. C caput еще сложнее — обычно считается, что это просто число людей, обрабатывающих землю. Но имеющиеся данные настолько противоречивы, что установить точное соответствие между caput, iugum и объемом налогов не выходит [9: c. 43-48; 35: c. 6-7].

Унификация налога позволила империи отказаться от промежуточных звеньев и взять прямой контроль над его сбором в свои руки. Теперь он осуществлялся назначаемыми сборщиками налогов на уровне сельских округов — пагов (pagus, origo, oikos — наименования территориальных единиц разнились), под прямым надзором провинциальных властей. За организацию переписи землевладельцев и сбора налогов отвечал препозит пага, избираемый или назначаемый из числа куриалов цивитаса [38: c. 64]. При этом, если налогоплательщик являлся арендатором, то налог у него обязан был собирать сам землевладелец.

Земельный налог был основным источником доходов империи, из которого финансировалась армия. Однако, кроме денег той нужны были и новобранцы, причём в больших количествах. Поэтому при Диоклетиане был введен постоянный рекрутский набор, который во времена Константина превратился в полноценный налог. В зависимости от необходимости государство ежегодно устанавливало для каждой провинции квоту по числу рекрутов, но позволяло заменить выставление рекрута выплатой налога золотом в размере 36 солидов.

Обычно замена рекрутов деньгами устанавливалась для тыловых провинций. Однако в ходе тяжелых войн правительство часто требовало только рекрутов, а после — стремилось получать только деньги. Например, после Адрианопольской катастрофы, где от рук вестготов погибла значительная часть армии восточной половины империи, Константинополь для получения денег на покупку их лояльности полностью заменил рекрутчину выплатами золотом на два года. В то же время, ближе к концу века империя снизила стоимость замены до 25 солидов, как считается благодаря большому числу вестготских рекрутов в армии, обходившихся заметно дешевле римлян [10: c.4].

Военный налог взимался отдельно от поземельного и осуществлялся по немного другой схеме. Базовыми единицами для него были либо виллы, либо консорциумы фермеров, способные выставить рекрута или выплатить компенсацию за него. Контроль за сбором рекрутов или золотого налога осуществляли специальные чиновники — темонарии или капитуларии, набираемые из куриалов.

Так как все денежные налоги со времен Константина взимались только в золоте, то важной частью функций сборщиков налогов стала «коммутация» — перевод натурального продукта, бронзовых и серебряных монет в золото. Государство жёстко устанавливало обменные курсы для такой деятельности: ежегодно собиралась статистика цен в каждой провинции и определялся справедливый курс обмена при осуществлении налоговых платежей. Так как для подобных операций нужно было немало золота, то только состоятельные куриалы могли выполнять функции коммутации, так что использование их для сбора налогов было логичным решением.

В теории сборщики налогов должны были обменивать только по установленному курсу, но считается, что нередко они занимались манипуляциями рынка, чтобы обеспечить более выгодные обмены. Например, можно было сбить цены на урожай и по текущей низкой цене осуществлять коммутацию [5; 10: с. 29]. Однако государство старалось наказывать за такие манипуляции, а других бонусов сборщики налогов не получали, поэтому должность не была популярной и от неё даже пытались иногда отпетлять [7: с. 28].

Особняком от описанной системы стояли земли, принадлежавшие императору. Количество земли во владении трона не поддается оценке, так как сведения отрывочные. Например, известно, что в Африке не менее 1/6 всех земель принадлежали императору [42: c. 301]. Также обширные владения были в Италии, Египте, Паннонии, Фракии, Сирии и Малой Азии [62: с. 109], тогда как о земельных владениях короны в северной Галлии, Германии и Британии сведений нет [65: с. 264].

Все известные на данный момент владения императоров можно увидеть на карте: https://patrimonium.huma-num.fr/atlas/map/

Так как точной информации нет, оценка общей площади владений императора плавает от 5 до 15% всего земельного фонда империи. Это очень много — никто другой не имел столь огромных владений. И у императоров была постоянная возможность увеличения собственных владений за счёт наследования имущества недействительных завещаний и конфискаций [62: c. 260]. Императорские земли в основном обрабатывались арендаторами. Но, в отличии от частного землевладения, ставка налогов у них была выше — так как включала в себя арендный платеж [21: c. 93]. Императорские поместья были защищены от куриальной системы поземельного налога и от рекрутчины с военным налогом до последней четверти 4 века. Все деньги от них шли в личную казну правителя (фиск), расходы которой могли идти на любые нужды. Огромные доходы с личных владений позволяли императорам быть крупнейшими инвесторами в государстве, чьи финансовые интересы лежали как в сельском хозяйстве и промышленности, так и в развитии инфраструктуры [21: c. 67-70].

Города, хотя они больше не были в центре налоговой системы, всё ещё находились на привилегированном положении. В основном горожане платили косвенные сборы — сбор с оборота торговли, налоги на наследство, продажу имущества и прочие. Также были отдельные муниципальные налоги, шедшие на поддержание транспортной инфраструктуры. Однако объём этих сборов был меньше, чем земельный налог [13: с. 181].

Всеохватность новой системы сбора налогов потребовала и более жёсткого их администрирования. Империя была заинтересована в предсказуемости объёмов податей, поэтому каждый гражданин обязан был зарегистрироваться в своём налоговом округе. Сборщики налогов и губернаторы должны были следить, чтобы списки плательщиков всегда были актуальны [13: c. 182-183]. Естественно, что государство боролось с попытками уклонения от налогов, чему посвящено множество законов. Запрещалось использование незарегистрированных арендаторов (чем больше арендаторов — тем выше налог), их переманивание у других землевладельцев и махинации с урожаем. Также активно преследовались неплательщики, особенно сбежавшие арендаторы [9: с. 62-63].

Законы, связанные с налогами, выглядят жёстко и даже тоталитарно. Но проблема империи была в том, что ее власти вынуждены были постоянно балансировать между двумя крайностями. С одной стороны, государству нужно было максимизировать объём налогов. С другой, чем больше платил налогов землевладелец — тем меньше у него было стимулов расширять обработку земли, так как у каждого участка была предельная урожайность. А для империи критически важно было, чтобы валовый сбор урожая был высоким, так как это увеличивало и налоги. А для этого нужно было удерживать фискальные сборы на низком уровне. Поэтому для разных регионов были установлены не только разные размеры iugum, но и ставки самого налога — те, где урожаи были больше, обычно и отдавали больший процент урожая [38: c. 74]. В то же самое время империя пыталась законодательно ограничивать арендные платежи, чтобы снизить финансовую нагрузку на арендаторов [21: c. 105].

При этом всё равно остро стояла проблема запустения земли. Особенно в Италии, где после введения единого налогообложения многие участки оказались невыгодными для хозяйственной деятельности [16: с. 5; 42: c. 282]. Империя стремилась заставить земледельцев обрабатывать всю возможную землю, чтобы получать больше налогов. Поэтому пытались штрафовать владельцев заброшенных участков, в то же время предлагая льготные условия налогообложения в случае их обработки. На императорских землях (а возможно и на частных) с той же целью получили распространение договоры эмфитетической (квазипостоянной) аренды. Пользователи такой земли были освобождены от большей части налогов, пока она не начинала приносить достаточный урожай, но за это они обязывались длительный срок жить на этой земле [42: c. 281].

Также империя старалась не сверхэкспулатировать налогами землю. В случае, если по тем или иным причинам происходил масштабный спад обработки земли (как от слишком высоких налогов, так и от неурожаев, стихийных бедствий или набегов варваров), то для восстановления пострадавших территорий налоги могли на время заметно снижать. Например, так поступили после разорения Италии вестготами Алариха [35: c. 13-14].

Обычно налоговый гнёт римской империи в 4 веке принято описывать невыносимым. Однако наши источники по этой теме пристрастны, а свидетельства более независимого характера немногочисленны. Легко понять недовольство богатых землевладельцев, которые в прежние времена не платили вообще налогов за землю в Италии, а теперь все оказались равны и платили по единым ставкам. Тем не менее, из сохранившихся налоговых документов следует, что фискальные сборы колебались от 10% (в самых бедных провинциях) до 30% (в самых богатых) урожая [13: c. 182-183]. Эти цифры не сильно отличались от известного уровня налогов времен принципата, но опять же, по обоим периодам точной статистики нет.

Тут небольшое пояснение для тех, у кого математика не друг. Большая в 3 раза ставка налогов может значить, что в казну поступит более чем в 3 раза большая сумма. Это вызвано тем, что в Египте или Африке урожаи были в несколько раз больше, чем, например, в Северной Галлии. Т.е. при одинаковой ставке налога разница в абсолютных значениях была бы в разы. При этом для простого выживания в первом случае достаточно было и 10-15% урожая, а вот во втором требовалось значительно больше. Следовательно, житницам Африки, Египта и Сицилии можно установить большую ставку налога, и оставшегося зерна хватит не только на собственные нужды, но даже на продажу. Эти провинции приносили значительно больше доходов, нежели бедные территории на севере.

Были, конечно же, злоупотребления наместников, которые потом приходилось героически исправлять [13: c. 385]. Как, например, будущий император Юлиан сумел снизить непомерно задранные в Галлии налоги, и денег всё равно хватило на нужды государства [9: с. 99-100]. Многие императорские законы появились именно как реакция на злоупотребления на местах [34; 43: с. 9]. Однако все эти факты не позволяют утверждать, что непомерные налоги были везде.

Но на сборе налога в округах наша история не заканчивается — ведь собранное нужно было доставить адресатам. С деньгами всё было просто — они поступали губернатору, а дальше по разнарядке из столицы их либо тратили на месте, либо переправляли туда, где они нужнее. Но в первой трети 4 века значительная часть налогов из-за монетарного кризиса взимались натурой, т.е. зерном или другими товарами. Во второй половине века имперские власти просто будут обязывать сборщиков налогов проводить коммутацию на золото, оставляя их с головной болью куда и как деть свалившееся на них добро.

Но не всегда империи нужны были деньги. Некоторые регионы и целые провинции передавали свои налоги натурой в пользу анноны: системы продуктового снабжения армии и населения Рима, которая была создана ещё при Октавиане. К 4 веку аннона превратилась в мощный экономический хребет государства, в деятельности которого были задействованы десятки тысяч человек. Многочисленные корабли и повозки, груженые припасами, ежегодно перемещали тысячи тонн провизии на сотни километров.

В 4 веке только в рамках алиментарной системы снабжение из анноны получали сотни тысяч бедняков в Риме и Константинополе. Частично также снабжались крупные города имперского значения — Александрия, Путеолы и Таррацина в Кампании, Антиохия, Карфаген [42: с. 329]. Эти государственные обязательства были вызваны желанием задобрить городской плебс и лишить повода для бунта. Кроме того продовольствием по линии анноны снабжались все армии Рима и его чиновничий аппарат, хотя относительно двух других категорий последняя была сравнительно малочисленна.

В 4 веке основными поставщиками для анноны были Африка и Египет, но свой вклад вносили и прочие провинции. После строительства Константинополя поставки из Египта шли в основном на его нужды и в армии востока, тогда как Африка стала главной продуктовой базой анноны запада. Этот «африканский налоговый хребет» был мощнейшим из механизмов перераспределения ресурсов в западном Средиземноморье. Поспорить с ним там мог разве что только «аргоннский налоговый хребет» — из Центральной Галли к Рейну, по которому шли многочисленные припасы для армий на северо-восточной границе [14: с. 418].

Во всех этих случаях участие в работе анноны коррелирует с уровнем экономической активности: чем он выше — тем выше участие в поставках. Вопреки ожиданиям, в данном случае большие налоги в регионах, тесно связанных с поставками для анноны, стали стимулом для ещё большего роста сельского производства в них [21: с. 209; 36: с. 8; 42: c. 327]. Аннона была отлаженным механизмом поставок товаров, для чёткого функционирования которого государство не жалело средств. Власти использовали подрядчиков для перевозки товаров, полностью их оплачивая по фиксированной стоимости. То есть для владельца корабля любой груз, перевезённый на этом рейсе сверх требований империи, становился бесплатным. Поэтому вместе с зерном, маслом и вином для государства, рядом плыли нередко точно такие же грузы, но уже для частного потребления [14: с. 408; 42: с. 320].

Империи из-за этой практики пришлось даже вводить предельный срок доставки грузов… в 1 год. Это при том, что из Африки до Италии кораблю плыть не больше месяца.

Перевозки на дальнее расстояние требовали развития на месте производства тары. Создавались склады, строились новые причалы и крупные предприятия по переработке. На путях перевозок возникали укрепленные поселения, созданные для складирования и охраны грузов [14: с. 408]. В результате провинции, активно участвующие в работе анноны, получали рост инвестиций в сельское хозяйство и инфраструктуру, что давало коммерческое преимущество перед другими и оказывало положительный эффект на многие стороны жизни в них. Достаточно было империи сместить данные потоки, чтобы недавно процветающий регион стал депрессивным [14: с. 407-408; 510-511].

Таким образом, налоги были иногда не только проблемой, но и благом. Вся описанная выше система отличается от времен принципата лишь большей системностью и формализованностью, но не своей сутью. Однако, в период поздней Империи обязательства граждан перед государством не исчерпывались только налогами. Но об этом в следующей части.

Источники: https://teletype.in/@catlegat/A5X_XkBcTH7

Подписывайтесь на мой ВК

Подписывайтесь на мой ТГ