Непривычный 4 век. Часть 7. От контроля цен к руке рынка

Есть довольно популярная точка зрения, что причина краха Римской империи в жёстком контроле государства над экономикой, буквально установлении командно-административной модели управления в 4 веке н.э. Обычно обосновывается такой подход тем, что были серьезно ужесточены налоги, созданы государственные предприятия, а также введено регулирование цен эдиктом Диоклетиана. Вот только на деле столь беспрецедентный уровень вмешательства государства в экономику был крайне недолог, а за ним скрывается многими незамеченная экономическая революция.

Начнём издалека. Основой римской монетарной системы со 2 века до н.э. была пара из бронзовых и серебряных монет разных номиналов. Сложилось так исторически: оба металла в достатке имелись в Средиземноморье и были ценны, так как активно использовались в ремесле. Бронза, как более дешевый металл, использовалась в основном для мелких покупок, тогда как серебро — для крупных. Покупательная способность монет напрямую зависела от количества ценного металла в них (пробы) и его цены на рынке. Поэтому возникало сразу несколько интересных следствий:
1. Любые изменения веса монеты или содержания металла в ней требовали пересмотра курса пересчёта.
2. Долгосрочное изменение соотношения цен на металлы могло также требовать корректировки курса.

Так как главным эмитентом денег всегда было государство, то у него возникала возможность манипулировать курсом валют. Основным способом было либо изменение веса монеты, что очень быстро обнаруживается, либо более незаметная порча — увеличение доли более дешевых металлов. Последний метод был распробован во времена империи, так как позволял из одного и того же количества серебра сделать больше денег. Пока все экономические агенты поймут, что в монете стало меньше серебра и больше меди, пока скорректируют цены, государство могло извлечь немалый гешефт.

Почему вообще империя обратилась к порче монеты? Потому что нередко её расходы не сходились с доходами. Масштабные строительные проекты, увеселения столичного плебса и войны требовали огромных средств. А резко нарастить сбор налогов было сложно, так как это сопряжено с рисками недовольства местных элит и населения. Добыча серебра на рудниках, вероятно, покрывала лишь небольшую часть расходов бюджета и тоже не могла быть резко увеличена. А порча монеты выглядела легким и безопасным способом создать больше денег почти из ничего.

Однако у этого метода были крайне неприятные последствия — раскручивание инфляционной спирали. Ведь налоги собираются в том числе и в порченой монете, а цены уже выросли, что снова могло привести к дефициту бюджета, для покрытия которого портить монету нужно было ещё сильнее… Императоры осознавали эти проблемы, и поэтому до середины 2 века н.э. старались часто не прибегать к такому способу. Но войны, похолодание климата и вспышки чумы в конце 2 века привели к снижению доходов казны, а всё более затратная покупка лояльности армии династией Северов резко увеличила расходы бюджета. Поэтому монету стали портить ещё чаще.

При этом на проблемы с серебром оказывали влияние ещё два фактора: во-первых, оно утекало из экономики через покупку у Индии роскоши (китайского шелка, специй), а во-вторых, с конца 2 века н.э. наблюдалось снижение добычи серебра. Иногда вообще можно увидеть утверждения, что у империи в 3 веке серебро просто кончилось. Но это не совсем так. Действительно, археология свидетельствует о том, что в Иберии с конца 2 века снизилась его добыча [26: c. 1]. Однако, роль испанского серебра в монетной политике империи уже в 1 веке н.э., на пике добычи, была не определяющей, и заметное место заняло серебро из Галлии, Балкан, Малой Азии [21: с. 321].

В то же время само испанское серебро было недешевым — его добыча в тот период требовала строительства серьёзных шахтных комплексов, из которых необходимо постоянно откачивать воду. А это было дорого, даже с учётом широкого использования рабской силы. Малейший перерыв в работе шахт мог привести к их затоплению, что делало возобновление работ почти невозможным. Что конкретно привело к остановке многих шахт в Иберии в конце 2 века — неизвестно. Кроме очевидного истощения руды, есть ещё несколько вероятных причин. Возможно, что добыча серебра на них стала просто слишком дорогой при текущих уровнях цен на серебро. Возможно — чума заставила на время бросить добычу, а потом её не смогли восстановить [26: с. 14-15; 31: с. 8]. А может быть всё дело в выводе легионов из Иберии, так как именно военные контролировали добычу серебра и его доставку на монетные дворы [21: 317-318, 320]. В любом случае добыча серебра не могла бы спасти бюджет империи от дефицита из-за ограниченности её объемов.

Когда начался масштабный политический кризис и военная анархия второй половины 3 века, портить монету начали постоянно, так как значительно выросшие расходы на армию было просто нечем покрывать [50: c. 8]. К концу 3 века в «серебряном» денарии весом 4 грамма было только тонкое напыление серебра. Из-за этого экономика пошла в разнос, и цены за полвека выросли десятикратно.

При этом сложившаяся ситуация была близка к катастрофе, так как на руках у населения ходили монеты совершенно разного содержания серебра, но формально с одним и тем же номиналом. Как собирать налоги, так и расплачиваться с солдатами в условиях такого зоопарка и роста цен было чертовски сложно. А простое на первый взгляд решение собирать налоги в натуральной форме — часто было невыгодным. Империя так делала только в том случае, если собранные ресурсы было легко и дешево отправить потребителям: в армию или крупнейшие города.

Поэтому стабилизация денежного обращения была крайне необходима, вот только Диоклетиан столкнулся с тем, что ему одновременно с этим нужно поддерживать высокие траты на армию и городское строительство. В результате рост экономической активности, совпавший с ростом денежной массы,снова привёл к росту инфляции [50: c. 21-22]. И, стремясь побороть инфляцию, Диоклетиан решил просто её отменить. В ноябре 301 года он ввёл эдикт, которым были установлены жёсткие пределы цен товаров и услуг в новых стабильных монетах и штрафы за нарушение. Это действительно был небывалый уровень вмешательства в экономику. И это решение, как и многие попытки жёсткого госрегулирования, не сработало.

С одной стороны, доверие к серебряной монете вернуть удалось — ведь её проба стабилизировалась. С другой — возник обширный чёрный рынок с более соответствующими рынку ценами на товары. Дошло до того, что из-за негибкости всей монетарной системы стоимость серебра в монетах оказалась выше её установленной покупательной способности. И поэтому серебряные монеты переплавляли в слитки или украшения и продавали, даже несмотря на запрет, под страхом смертной казни. Так что директивно отменить инфляцию не вышло, она просто переместилась на чёрный рынок, показав тем самым, что государство не может эффективно навязывать гражданам невыгодные им законы.
Константин, сменивший Диоклетиана, решил, что вышла какая-то фигня, и эдикт о пределе цен тихонько отменил. Решение же проблемы инфляции он увидел в полной смене парадигмы денежного обращения. Им была проведена радикальная финансовая реформа. Государство вообще отказалось от регулярной чеканки серебряной и бронзовой монеты. Единственной монетой, обращение которой империя теперь систематически поддерживала, стали новенькие золотые солиды. Ими взимались налоги, ими платились зарплаты и госконтракты. Содержание золота в монетах было стабильным и максимально возможным, так что они быстро завоевали доверие и популярность. А обилие этого металла, в том числе достигнутое благодаря изъятиям у языческих храмов, позволило полностью отказаться от участия в государственных финансах бронзы и серебра [33: c. 105].

А теперь самое взрывающее мозг. Курс золотой монеты был полностью отдан во власть рынка. Государство более не манипулировало им и не устанавливало жёсткие курсы пересчёта в другие валюты. Бронза и серебро из экономики никуда не делись, но стали вторичными средствами расчета — их периодически дочеканивали, но по какому принципу — неясно. Курсы пересчёта золотых номиналов, как в модии (единицы веса) пшеницы, в которых выражались натуральные налоги, так и в бронзовые и серебряные монеты, НЕ БЫЛИ ЗАФИКСИРОВАНЫ И ЗАВИСЕЛИ ПОЛНОСТЬЮ ОТ РЫНОЧНОЙ КОНЬЮНКТУРЫ.

В сложившихся условиях чрезвычайную важность приобрели сборщики налогов и аргентарии (менялы). Они проводили операции коммутации (обмена), руководствуясь сведениями о текущих рыночных ценах. Т.е. в поздней империи монетарная система была целиком во власти рыночных отношений, и единственный способ воздействия на неё у государства был в контроле за эмиссией новых золотых монет.
Как это все повлияло? Инфляция для той части экономики, которая вела расчёты в золоте, вернулась в норму. Империя более не испытывала финансовых кризисов сопоставимого масштаба с тем, что охватил её в 3 веке. А золотые монеты быстро вытеснили серебро и бронзу из многих финансовых операций. То есть победа?

Не совсем. У современных историков есть довольно полярные мнения о том, как реформа сказалась на простых людях. Например, Джарус Банаджи считает, что реформа не оказала серьёзных негативных эффектов, так как золота у империи было достаточно, чтобы к середине века значительная часть торговли велась в нём [33: с. 105, 111, 114-116]. Вторит ему и Лукас де Блуа, утверждающий, что в 4 веке 2/3 всей денежной массы империи были в золоте [1: с.38]. Однако в то же самое время бОльшая часть находок кладов 4 века — это серебряная монета [14: с. 429]. Паоло Тедеско [5] обращает внимание, что налоговые агенты (и аргентарии) получили возможность наживаться на бедняках, манипулируя курсами обмена в золото. В то время, как Джон Муни [10: с. 2], Андреа Джеардина [20: c. 760] и Гиллес Брансбург [35: c. 10] уверены, что из-за реформы все инфляционные риски просто были перенесены на простой народ, в основном использующий серебряные и бронзовые монеты. Это привело к обеднению простых людей и обогащению элит.

Истина, как водится, лежит где-то посередине. Солид был очень дорогой монетой, излишней в повседневной жизни. Даже наличие его дробных номиналов не сильно меняло суть. Зарплата поденщика на селе составляла 4,5 солида в год [10: с. 42], каменщика — 7, причём на эту сумму он кормил всю семью [54: с. 66]. Очевидно, что эти люди едва ли оплачивали солидами свои повседневные расходы. А следовательно инфляция серебра и бронзы относительно золота не могла не оказывать на них влияния. Однако, так как платежи не были привязаны к этой монете и часто в документах указывался эквивалент в мерах зерна, то можно предположить, что через него и могли осуществлять расчеты.
С точки зрения государства, реформа Константина наконец-то позволила получить стабильное налогообложение. Заодно она закончила длительный период интервенций государства в экономику с помощью контроля за курсом монет. С этого момента именно золото станет основой монетарной системы империи, а позже и всей Европы.

Однако, не только монетарной политикой ограничивалось вмешательство империи в экономику: были ещё налоги и прямой контроль над некоторыми отраслями производства. Довольно часто их считают исключительно отрицательными явлениями, но так ли это — мы разберемся в следующей части.

Источники: https://teletype.in/@catlegat/A5X_XkBcTH7

Подписывайтесь на мой ВК

Подписывайтесь на мой ТГ