✅💜📖 16. СИМПЛИКИЙ: "КОММЕНТАРИЙ НА ЭНХИРИДИОН ЭПИКТЕТА".
XXVII
(часть 2 из 2)
...Допустим, скажет кто-нибудь, что зло является сопутствующим обстоятельством, неудачей добра и стои́т по соседству с ним. Но, даже, в этом случае здравый смысл доискивается, какова его причина. Дело в том, что всё происходящее происходит по чьей-то вине. В противном случае, какой, вообще, имело бы доступ в природу вещей пусть даже самое незначительное зло, поскольку Бог, - а я именую Бога началом всех вещей, - является благим? Однако, об этом, уже, было сказано выше в рассуждении о свободе воли и в объяснении выражения: «Не стремись, чтобы происходящее совершалось так, как тебе того хочется». Но, пусть и сейчас об этом будет кратко сказано. Дело в том, что Бог, будучи источником и началом всякой доброты, произвёл на свет не только первые блага, которые, сами по себе, являются благами, и не только средние блага, которые вечно пребывают в добре, но и последние блага, которые, уже, по своей природе, склонны сворачивать от того, что согласно с природой, к тому, что называют злом.
Ибо, после извечных тел, постоянно сохраняющих свою природу и, неизменно, пребывающих во благе, появились тела, которые рождаются и гибнут, и после душ, постоянно пребывающих во благе, появились души, уклоняющиеся от блага. Всё это для того, чтобы богатство доброты Творца могло создать все блага, способные существовать, и чтобы, одновременно, возникло совершенное мироздание, содержащее в себе не только первые и средние, но, также, и последние блага, что. собственно, и присуще совершенству, а вместе с тем, чтобы первые или средние полновесные блага не оказались с краю и не лишились почестей в случае отсутствия крайних, рождающихся и гибнущих благ. Ибо, такова необходимость существования последних благ. Одновременно, было бы невозможно. чтобы при наличии первых и средних благ, - одних, неизменных в своей сущности и действиях, других - имеющих неизменную сущность, но допускающих перемену места для своих частей, - в этом мире не возникли самые удалённые от вращения небесных тел и, уже, изменяющие, вопреки природе, свою сущность и внутреннее строение вещи.
На основании этих и других, без сомнения ещё больших, соображений возникли подлунный мир и смертная обитель, где обрело себе место отвращение от добра. По причине необходимости неизбежного существования блага, это самое благо, неизбежно, таково, что способно к отклонению. В результате, в области, находящейся выше нашей земной юдоли, отсутствует всякое зло. Это происходит оттого, что природа зла, представляющая собой отвращение от находящегося ниже блага, по природе своей склонного к отклонению, находится там, где пребывает нижнее благо. По этой причине и наша душа, обладающая благородной и неизменной сущностью, всякий раз, когда обретается сама по себе, не причастна ни к какому злу. Однако, по своему природному свойству она предназначена находиться в этом месте и вступать в соединение со здешними телами. Это установлено провидением Отца и Творца Вселенной, производящего на свет такие души, дабы последние блага неразрывными узами исполненного жизни союза соединились с первыми блаrами. Поэтому, находясь здесь, среди болезней и порчи, по причине своего противоречащего природе состояния, эти души получают в удел причитающееся им зло. Однако, это зло, по моему, по крайней мере, мнению, является не злом, а, скорее, добром для тех вещей, которые ведут борьбу друг с другом и терпят страдания, находясь в чуждых для себя местах. Вместе с распадением, эти вещи освобождаются от своего страдания. Став простыми элементами, они в ещё большей степени освобождаются от этой борьбы. Находясь на своих местах, они восстанавливаются для обновления во всей своей целостности. Даже, если эти вещи переходят друг в друга, то и в этом нет никакого зла. Ибо, каждая вещь становится тем, чем была раньше. Так, вода, превратившись в воздух, из воздуха, вновь, становится водой. Но, самое главное это то, что распадение сложных вещей и взаимный переход простых вещей друг в друга является благом для целого, поскольку гибель одной вещи порождает другую. И это есть причина того, что круговорот рождений безконечен. Мы, часто, видим, что природа и искусство, как было сказано выше, пренебрегают своими частями ради целого. Природа изгоняет отёки и воспаления из главных частей нашего тела в конечности, а врачебное искусство, часто, с помощью разрезов, прижиганий и ампутаций спасает весь организм. Следовательно, то, что случается с телами, следует, скорее, назвать благом, нежели злом. И врач - виновник этого, скорее, виновник добра, нежели зла. Ибо, простые тела здешнего мира, являясь вечными, не содержат в себе никакого зла, а то зло, которое, как кажется, содержится в отдельных частях, имеет больше добра в самых сложных и составных частях, как о том было сказано выше. Если это зло соотносить с благом целого, то оно становится совершенным благом. По этой причине не согласное с природой состояние тел, во всех отношениях сделавшись благом, уже, не может быть злом.
Если кто-то станет доказывать, как о том было сказано выше, что это нельзя называть благом, поскольку оно представляет собой отклонение от того, что согласно с природой, то пусть этот человек не называет, сразу, это злом, поскольку понятие зла, как противоположности добра, довольно расплывчато. Пусть он, скорее, назовёт это необходимостью, которая, сама по себе, не является предметом для нашего выбора, однако, во многом, способствует правильному выбору. Если бы это было непосредственным злом, то ни в коей мере не способствовало бы благу. Однако, необходимость, хотя и не вызывает стремления к себе, тем не менее, способствует благу и сама становится благом. При этом, существует и непосредственное благо, поскольку его можно некоторым образом выбирать. Ведь, мы выбираем отсечения и прижигания, платим за них деньги и выражаем врачам свою благодарность. В этом не было бы нужды, если бы мы считали эти вещи злом. Но, это благо стои́т ниже и принадлежит благам второго порядка, так что, представляет собой не преимущественное, а вторичное благо. Следовательно, его Создатель никоим образом не может быть виновником зла. Он либо виновник добра, либо виновник необходимости, которая, сама по себе, есть благо второго порядка. В свою очередь, это благо естественным порядком проистекает по принципу убывания из источника благ. Что касается зла, которое присуще телам, и его причины, то, на данный момент, об этом сказано достаточно.
Поскольку зло и прегрешения представляются заблуждениями человеческой души, то и об этом было сказано выше. Однако, ничто не мешает разобрать, сейчас, их природу и причины. Следует заметить, что души, превосходящие наши, постоянно находятся вверху, погружены во благо и не испытывают никакого зла. Души неразумных существ, занимая среднее положение между человеческими душами и теми, которые укоренены в растениях, испытывают, благодаря своему родству с телом, подобающее телам зло. И насколько они имеют стремления и желания, настолько находящееся в них зло похоже на зло человеческой души. Это можно уяснить из того, что мы, сейчас, собираемся сказать. Человеческая душа, оказавшись, благодаря возвышенному положению своей сущности и общности ума, в срединном положении между душами, постоянно находящимися наверху, и теми, которые, по причине родства своей неразумной жизни с телом, постоянно пребывают внизу, становясь живой связью верхних и нижних душ, стремится, по своей свободной воле, то к тем, то к другим душам. Находясь наверху, душа, погруженная во благо, полностью свободна от зла. Но, когда она, порой, теряет силы и не может вести эту блаженную жизнь и созерцать те тайные и чистые зрелища из-за того, что, по природе, ей свойственно склоняться, когда пожелает, вниз, то это становится для неё началом всякой порчи и добровольным схождением в земную юдоль. Хотя, душа наделена была двоякой природой, она нисходит и восходит без принуждения. Она устроена так, что делает это, когда захочет. И что в этом удивительного, если душа, по своей сущности, обладает самостоятельным движением, поскольку и амфибии, принадлежащие к числу неразумных существ, способные вести жизнь и в воде и на суше, обладают такого рода природой? Они по собственному стремлению перемещаются то туда, то сюда, и делают это без всякого внешнего принуждения, когда пожелают.
Спускаясь, по своему желанию, в эту земную юдоль в намерении соединиться со смертным телом и создать, вкупе с ним, живое существо, наша душа демонстрирует неразумные жизненные силы: с одной стороны, свои познавательные способности, чувства и фантазии, с другой - стремления, гнев и желания. С их помощью смертное существо должно было получить соответствующее его природе знание, которым обладают, даже, неразумные существа, - пополнять пищей то, что из него выделяется, сохранять рождением себе подобных непрерывность своего рода и отражать от себя то, что может причинить вред. Всего этого не было бы в распоряжении смертного существа, если бы его не снабдили всем этим неразумные способности. Ибо, кто, в особенности из числа чистых людей, захотел бы тратить столько времени на еду и испражнения, как неразумное существо, если бы его не побуждало к этому неразумное стремление? Какая женщина согласилась бы переносить столь долгую и тяжкую беременность, если бы её не толкало к этому почти дикое, жгучее желание и необходимость продолжения рода? Однако, этого и уже сказанного ранее вполне достаточно, чтобы доказать, что неразумные стремления даны живому существу ради его блага и способности к существованию. Таким образом, на этом этапе, ещё, не возникает никакого зла.
Тем не менее, разумная душа, будучи, по своей сущности, сильнее тела и сильнее самогó неразумного существа, наделённая, если сохраняет по отношению к ним своё положение, властью над ними, отделённая от них и пользующаяся ими, как инструментами, обращает себе вo благо то добро, которое получает с их помощью. R этом случае всё является благом и нигде, по соседству, не произрастает зло. Но, если душа, позабыв своё богоподобие и не радея о своей власти, отбросит свой скипетр, то вся, целиком, склонится к неразумной жизни тела. Особенно часто это случается тогда, когда душа предпочитает прельщающую силу наслаждения, извлекаемого из неразумных стремлений простой приятности, стремлениям разумным и, целиком и полностью, вручает себя неразумному началу, так, что оно начинает править ею. Когда разумная душа начинает поступать неразумно и вопреки природе, вопреки своему, наделённому властью достоинству госпожи, когда она предпочитает быть рабыней, исполняющей чужую волю, тогда вырастает зло. Зло находит себе место не в том, что выше него, если, только, находящееся выше остаётся самим собой, и не в том, что слабее, но, напротив, сохраняет своё собственное место. Зло находит себе место тогда, когда лучшее, соединяясь, с худшим, приобретает неумеренное сходство с худшим, теряя свою схожесть с лучшим. Душа претерпевает это без принуждения, по своей вольной воле и согласно принципу «в нашей власти». Ибо, мы властны над нашим выбором и наше движение возникает у нас изнутри.
Я хочу, чтобы ты, читатель, внимательно следил за тем, чтобы я сам, впав в ошибку, не увлёк тебя за собой. Совершено ясно и, ранее, как мне представляется, достаточно объяснено и доказано, что наши выбор и вольная воля являются внутренним движением нашей души, которое никто не может принудить извне. И то обстоятельство, что наша душа, по своей воле и выбору, иногда, предпочитает для себя лучшее, а порой, вместо него, - худшее, я полагаю, вполне доказано тем, что и Бог, и хорошо установленные законы, и благоразумные люди судят хорошие и дурные человеческие дела не по поступкам, а по намерениям, и что они награждают и наказывают, хвалят и порицают, обращая внимание, исключительно, на волю совершившего, поскольку воля эта независима и подчинена принципу «в нашей власти». По этой причине поступки, совершённые по принуждению, получают прощение, несмотря на свою тяжесть, и вина возлагается не на совершающего, а на того, кто его принуждает, поскольку он принуждает по своей воле, а тот действует, полностью, вопреки собственной воле. Итак, если наша вольная воля является причиной зла, оставаясь, при этом, спонтанным, не испытывающим принуждения действием нашей души, то что же, кроме нашей души, мы можем назвать виновником зла? Мы назовём нашу душу виновницей, но не зла, ибо, ничто не выбирает себе зло, как таковое, - а мнимого блага, скрывающего в себе зло, которое мы, неизбежно, получаем вместе с мнимым благом. Но, об этом, уже, сказано выше.
Итак, обнаружив причину зла, давайте громким голосом воскликнем, что Бог не повинен во зле, поскольку его создаёт не Бог, а наша свободная в своей воле душа. Если бы наша душа совершала зло по принуждению, то, в этом случае, кто-нибудь мог бы обвинить в этом Бога, который позволил принуждать её, ни в чём не повинную. Однако, совершённое по принуждению не было бы злом. Но, если душа избирает зло по своей воле, её, справедливо, можно назвать виновной. Ведь, если кто-то скажет, что Богу не следовало бы позволять ей избирать зло, то получается одно из двух - либо, что следовало принудить душу, склонную от природы выбирать то добро, то зло, никогда не выбирать зло, либо, что следовало создать такую душу, которая никогда не выбирала бы зла. Первое высказывание совершенно нелепо. Ибо, от природы, тщетным был бы выбор и того и другого, если было бы позволено действовать, только, в одном направлении. При наличии принуждения, уже, не существовало бы выбора, поскольку последний не терпит принуждения.
Первым делом, однако, следует поразмыслить о втором из этих высказываний, а именно, что не существует никакого выбора зла, а затем, что это высказывание, как мне кажется, советует устранить из этого мира сущность нашей души, наделённой свободой воли, по своему желанию и без принуждения избирающей то истинное, то мнимое благо, поскольку эта сущность либо не является благом, либо представляет из себя большое зло. Это высказывание не принимает в расчёт, сколько вещей, считающихся в этом мире благами, превосходит своим значением и ценностью блага свободной воли. Свобода воли превосходит всё в этом подлунном мире, и никто не предпочтёт, вместо человека, родиться на свет растением или неразумным животным. Каким образом Бог произвел бы на свет меньшие блага, но не произвёл превосходящее их благо? Затем, вступает в силу то, о чём было сказано выше. Ведь, если устранить из природы вещей двоякое стремление нашей души, то, вместе с этим, неизбежно, будут устранены и самые лучшие человеческие добродетели, и весь род людской, поскольку, уже, не будет человеческого благоразумия и справедливости, если они утратят своё природное свойство извращаться. Если бы эти добродетели не подвергались порче, то были бы ангельскими или божественными, но никак не человеческими добродетелями. Из этого рассуждения явствует, что уклонение от блага неизбежно, равно как и возникающее, как говорят, из него зло, поскольку без этого отклонения ни человеческие добродетели, ни сам род людской не существовали бы в этом мире.
Следовательно, если кто-то скажет, что это отклонение от блага, насколько оно необходимо для существования столь многих, от природы склонных к отклонению благ, создано Богом, то, пожалуй, нет основания называть Бога виновником зла. Ибо, всякий назовёт врача, приводящего нарывы к созреванию, режущего телá, делающего прижигания и производящего ампутации, виновником здоровья, а не болезни. Дело в том, что без этих мероприятий те люди не смогли бы выздороветь. Но, и божественная справедливость, - карающий вид правосудия, бередящая нашу душу и умножающая её страдания, применяет это лечение, поскольку нет возможностей для исцеления иным образом, кроме, как если душа многократно совершит действие в соответствии со своим безумным стремлением. По этой причине хорошие наставники не во всех случаях препятствуют стремлениям своих питомцев, но, часто, им потворствуют, а иногда, даже, помогают, поскольку душа не может полностью извергнуть из себя подобного рода страсти, если не будет, порой, действовать в соответствии с ними и не насытится этим своим действием. Такого наставника и божественную справедливость мы называем причиной добра, а не зла, поскольку и то, и другое совершается ради добра. Занятия, имеющие отношение к благоразумию, мы называем благоразумными, а те, что имеют отношение к здоровью - здоровыми. Всякое действие есть образ той цели, ради которой оно совершается. Следовательно, если Бог окажется, некоторым образом, виновником неизбежного отклонения от блага, то, по справедливости, его нельзя назвать виновником зла.
Необходимо, однако, рассмотреть, каким образом Бог является виновником неизбежного отклонения от блага. Ведь, если Сам Он не создаёт этого отклонения, - да не случится такого! - он, тем не менее, даёт такую возможность свободной воле нашей души, чтобы и такой вид получил своё место в природе вещей, и чтобы возникли такие блага, которые не могут возникнуть без этого отклонения. Бог является, в собственном смысле этого слова, виновником этой сущности, наделённой свободой воли, благой и более ценной, чем многие блага в этом мире. Страстное действие этой сущности, испытывающей желание, но свободной от принуждения, является отклонением. А то, что эта наделённая свободной волей субстанция, даже, если она испытывает тягу к отклонению, по самóй своей природе, тем не менее, является благой, то это, я полагаю, явствует из того, что утверждающие существование причины зла утверждают это путём отрицания виновности Бога во зле. Ибо, они утверждают, что Бог не только создаёт нашу душу, но, даже, трезвонят о том, что душа наша является частью Бога. При этом, они говорят, что душа, по своей природе, склонна к порче. Итак, если они утверждают, что душа портится по своей воле, - а это соответствует словам тех, кто заявляют, что в нашей власти победить наше зло или потерпеть от него поражение, и что, по этой причине, побеждённый несёт наказание, а победитель удостаивается награды, - говоря это, они, даже, не берут в расчёт, что внешние импульсы не могут способствовать злу, касающемуся нашей души, - итак, если непосредственно душа портится по своей воле, либо подталкивается к этому внешними факторами, то она, от природы, склонная к порче, портится в обоих случаях. Если бы она не была склонна, от природы, к порче, тогда бы и не портилась. По этой причине они утверждают, что первое благо не подвержено порче, поскольку, от природы, к нему не склонно, а также и другие, тесно с ним соединённые блага, которые они именуют «Матерью жизни»., «Демиургом» и находящимися там «Эонами». Так что, и те, кто утверждают, что Бог создал душу склонной к порче, не называют Бога виновником зла, поскольку душа является не злой, но доброй субстанцией.
Однако о возникновении зла, на данный момент, сказано достаточно. Остаётся рассмотреть высказывание Эпиктета и увидеть, каким образом мысль по поводу зла, высказанную столь многословно, он представил нам кратко сформулированной. Поскольку воспитание нравов тесно связано с выбором добра и уклонением от зла, необходимо было показать некую необычную природу зла. Эта природа, некоторым образом, одновременно, существует и не существует, являясь побочной сущностью, а не самой сущностью. Поэтому, её, как, уже, имеющую статус ведущей сущности, следует полностью избегать. По этой причине никому не следует избирать природу зла, и она не должна служить целью какого-либо действия.
Для домостроителя, строящего дом, целью и завершением действия является сам дом, который он строит, а для плотника - дверь, которую он изготавливает. Но, ничто не делается ради зла. Краткое умозаключение Эпиктета звучит так: «Зло - это непопадание в цель». Всё, что преимущественно возникает в этом мире, в согласии с его природой, является целью для того, кто творит, и концом действия является достижение цели. Когда это происходит, творящий достигает своей цели. Итак, если всё главное, что возникает в этом мире, не является про махом по цели, - ибо, оно есть попадание в цель, - то зло является непопаданием в цель. Ясно, что зло не является вещью, преимущественным образом возникающей в атом мире. Всякий человек, поставив себе, как благую цель, наслаждение, целит в него из лука, как во благо. В некоторых случаях его стрела, благодаря фантазии, несётся к цели ещё быстрее. Не овладев благом, промахнувшись и уклонившись от него, человек, не достигнув своей цели, терпит зло. А то, что всё происходящее в этом мире является целью творящего, и что пределом действия становится достижение цели, явствует из того, что я сказал о домостроителе и плотнике. Ибо, всё возникающее является целью творящего, глядя на которую, Он направляет в неё, словно стрелы, свои действия, а завершение действий состоит в достижении своей цели. Высказавшись так: «В мире не рождается природа зла», [Эпиктет] обозначил словом «природа» всё возникающее преимущественным образом, в согласии с природой.
Если, таким образом, каждый, рассматривая этот силлогизм, поставит меньшую посылку в словах: «Подобно тому, как не ставится цель ради того, чтобы не попасть в неё», - ибо это означает, что зло является промахом по цели, - и оставит в стороне бóльшую посылку, гласящую, что происходящее, главным образом, в мире не является непопаданием в цель, ибо, оно, как раз, и есть попадание в цель, - он выведет заключение, что зло в этом мире не возникает преимущественным образом и находится в противоречии с природой. Эту мысль можно высказать и в связном виде. Если цель не ставится ради промаха, то природа зла не рождается во Вселенной. Если бы зло возникало, то оно было бы целью для творящего, глядя на которую он бы творил. Но, целью является избежание зла, поскольку зла следует избегать. Таким образом, оно было бы поставлено не для того, чтобы попасть, а чтобы промахнуться в него. Итак, если цель не ставится ради того, чтобы не попасть в нее, то и природа зла не рождается во Вселенной.