✅💜📖 11. СИМПЛИКИЙ: "КОММЕНТАРИЙ НА ЭНХИРИДИОН ЭПИКТЕТА".

[«Помни, как следует вести себя на пиру. Блюдо, обносимое по кругу, оказалось рядом с тобой? - Протянув к нему руку, возьми себе, сколько позволяет приличие. Проносят мимо тебя? Не задерживай. Ещё не поднесли? Не стремись вперёд в своём желании. Подожди, пока блюдо не окажется рядом с тобой. Точно также поступай в отношении детей, жены, государственной службы, богатств - и ты, когда-нибудь, станешь достойным сотрапезником богов. А если, не коснувшись, отвергнешь, с презрением, поставленное перед тобой, тогда ты станешь не только сотрапезником богов, но, даже, разделишь с ними их власть. Ведь, поступая так, Диоген, Гераклит и подобные им заслужили прозвание богов».]

Обуздав, многочисленными способами, склонность своих учеников к внешним вещам, [Эпиктет], чтобы не показалось, что он хочет совершенно отвратить воспитуемых от внешних вещей, объясняет, как и за что им следует браться. Выше он сказал, что в вещах, в иных отношениях, необходимых и полезных для жизни, следует участвовать, словно, между делом, постоянно оглядываясь на свой корабль. Теперь, он учит, что данное нам из внешних вещей следует принимать благопристойно - речь идёт о детях, власти, богатстве и тому подобном - и не направлять на них наше стремление. Но, если полученное нами будет отнято - ибо, именно, это, как я полагаю, означает выражение: «Проходит мимо», - не задерживай, говорит он. Это означает - не заставляй их остаться, не огорчайся из-за того, что их отнимают. Если то, что дают тебе, ещё не пришло, не тянись к нему и не прирастай к нему целиком, позабыв о самом себе и своих успехах в учении, в своих желаниях и фантазиях. И когда это дано, не устремляйся к нему с безоглядной радостью и жадностью. Прикоснись к нему пристойно и скромно, кончиком пальца, как гласит поговорка, чтобы ты мог управлять им и пользоваться надлежащим образом, оставаясь, при этом, свободным и не утопая во внешних вещах.

[Эпиктет] уподобил собрание людей, созванных Богом, как хозяином дома, пиршеству, где каждый берёт предложенное хозяином угощение в соответствии с присущими ему стремлениями. Один берёт благопристойно, в соответствии с принципами природы и замыслом хозяина. Поэтому­-то oн и кажется хозяину сотрапезником. Другой берёт неблагопристойно, легкомысленно, без пользы для себя и против воли хозяина.

Но, если ты не возьмёшь, говорит [Эпиктет), ничего из того, что особенно ценит толпа, а, напротив, с презрением отвергнешь, как это сделали Кратет и Диоген, ибо, когда Александр спросил у Диогена, чего он хочет, тот ответил: «Не загораживай мне солнце». Дело в том, что он грелся, в это время, на солнце. Александр, изумившись величию духа этого человека, пожелал, если это возможно, стать Диогеном, а если невозможно - остаться Александром, Диоген, рассказывает [Эпик­тет], не принял, даже, того, что даётся, но отверг с презрением. Устремившись к недостижимой в этом мире жизненной высоте, Диоген становится не только сотрапезником Богов, но и делит с ними их власть. Ибо, провидение Богов, направляющее события нашей жизни, делает божественными сотрапезниками тех, кто проводит свой век в согласии с намерениями Богов. Однако, трансцендентность Богов и их превосходство над миром - ибо, властвующее начало возвышается над тем, что ему подчинено, - само призывает подражающие ему души к совместной власти. В этом случае, парящие высоко души совместно с Богами управляют Вселенной и, уже, не подчиняются её законам. Поэтому, говорит [Эпиктетj, люди, с презрением отвергнувшие внешние вещи, - Гераклит и Диоген, - заслуженно удостоились прозвища божественных. Ибо, божественные люди - это те, кто прожили свою жизнь в соответствии со своим высшим, превосходящим прочих людей, принципом существования. Высший принцип существования повсюду является божественным, поскольку выше всего находится Бог.

[«Всякий раз, когда ты увидишь, что кто-то плачет, в печали, от того ли, что сын его на чужбине, либо, от того, что он потерял своё имущество, не дай своему воображению увлечь тебя и не думай, что этого человека извне постигли беды, но, пусть у тебя будет наготове мысль: "Этого человека угнетает не происходящее, - ибо, других оно не угнетает, - а его собственное мнение о происходящем". Однако, не сочти за труд поговорить с ним и, если так случится, поплакать вместе с ним. Остерегайся, однако, плакать в своей душе».]

Подобно тому, как во внешних вещах, представляющихся достойными нашего выбора, не следует быть слишком поспешным и опрометчивым, но, принимая во внимание, что, какими бы они ни были, не в них заключается наше благо, точно также и в тех из них, которых, как нам кажется, следует избегать, надо оставаться непоколебимым, поскольку не в них содержится наше зло. Итак, всякий раз, когда ты увидишь человека, плачущего от того, что у него умер сын или, же, уехал на чужбину, либо, этот человек потерял своё имущество, не позволяй своему воображению увлечь тебя, и не думай, что беды этого человека лежат вовне, - говорит [Эпиктет]. Ибо, наше зло, равно как и наше добро, не заключены во внешних вещах. Следовательно, отчего этот плачущий страдает так, словно с ним случилось несчастье? Ведь, случившееся не таково, по своей природе. В противном случае оно должно было бы удручать всех, у кого произошло подобное, совершенно также, как горячее, по природе, согревает всех, кто к нему прикасается. Анаксагор, получив известие, что его сын умер, спокойно и мужественно сказал: «Я знал, что родил на свет смертного». Так что, же, угнетает этого человека? Его угнетает собственное мнение о случившемся. Он считает, что произошло зло. Это-то и есть причина его огорчений. Но, наше мнение принадлежит нам. Следовательно, его, действительно, угнетает зло, но оно заключено не во внешних, по отношению к этому человеку, вещах, но, в том, над чем мы властны, - в том или ином нашем суждении о происходящем.

Так что же? Доброму человеку следует оставаться безучастным к горюющему? Осудив их мнение, ему следует презирать их? Ни в коем случае! Наоборот, надо общаться с ними и быть, до определённой степени, снисходительным к ним. Нужно говорить им сочувственные слова и, если потребуется, поплакать вместе с ними, но, только, без притворства. Ибо, доброму человеку не подобает притворство. Плакать надо над человеческой слабостью, поскольку она считает такие вещи достойными плача. Но, следует обратить внимание на меру этой снисходительности, чтобы, движимый состраданием, ты и сам, внутри себя, не зарыдал над случившимся. Ведь, этим ты не можешь помочь горюющему. Тому, кто хочет помочь страдающему и отвлечь его от страдания, необходимо, укрепив себя до известных пределов, идти ему навстречу. Ибо, человек не сможет, не сходя со своего места, вытащить на берег уносимого течением реки, равно, как если и сам он целиком окажется, вместе с ним, в потоке. Человек совершенно запредельный, лишённый, как кажется, сочувствия, не может утешить плачущего, а тот, кого одолела печаль, сам, в свою очередь, нуждается в утешении другого.

[«Помни, что ты актёр в пьесе, которую ставит её режиссёр. Если он пожелает сделать её короткой - ты актёр короткой драмы, а если пожелает сделать её долгой, то долгой. Ecлu он хочет, чтобы ты играл роль нищего, сыграй её хорошо, равно, как роль хромого, начальника, плебея. Твоё дело - хорошо исполнить данную тебе роль, а выбрать её для тебя волен другой».]

Первоначально, [Эпиктет] уподобил здешнюю жизнь и участие во внешних вещах пиру, а Бога - устроителю этого пира, поскольку Бог дал нам волю принимать это угощение или не принимать. Поэтому, [Эпиктет] воспитывает наше стремление, каким мы должны его иметь, и наш выбор, во внешних вещах, в настоящем, прошедшем и будущем. Ибо, и на пирах каждый воздерживается, либо берёт предлагаемые угощения и делает это на основании собственного выбора. Теперь, [Эпиктет] уподобляет нашу жизнь театральной сцене. Живущих людей он называет актёрами пьесы, а режиссёром и хорегом (примеч.: в Древней Греции название богатого гражданина Афин, который, в качестве общественной повинности и почётной обязанности, брал на себя расходы по организации театральных представлений, подготовке хора и актёров во время общественных праздников) - Бога, поскольку брать или не брать назначенное нам - не в нашей власти. Ведь, неизбежно - принимать всё то многое, что назначает нам судьба. Если мы властны отвергнуть богатство, то совершенно не в нашей власти избавиться от бедности или болезней. Если мы властны не быть хозяевами или магистратами. то не в нашей власти не быть рабами или подвластными. Поэтому, в нашей власти то, как нам пользоваться этими вещами. Наши добро или зло, заключённые в этих вещах, состоят не в том, чтобы стремиться или не стремиться, брать или не брать, как о том говорилось прежде, но, состоят в нашем пользовании всем тем, что находится в нашей власти. Мы властны относиться к этим вещам как положительно, так и отрицательно. Ибо, хорошо переносить болезнь или голод и, вообще, пользоваться тем, что мы принимаем по своему выбору и, равно, тем, к чему нас принудила необходимость, всё это находится в нашей власти. Подобно тому, как на сцене право выбора актёров для подходящей им роли в данной пьесе - для роли царя, раба или безумца, как, например, для роли Ареста - принадлежит постановщику спектакля, изучившему качество ролей в пьесе и способности своих актёров. А, вот, хорошо исполнить полученную роль есть дело назначенного на неё актёра. Поэтому, нам, часто, нравятся в пьесах рабы, нищие или безумцы и, наоборот, мы критикуем богачей, царей или полководцев. Это происходит всякий раз, когда те актёры, насколько это в их силах, хорошо исполняют данную им роль, а эти - плохо. Из них, одни хорошо поработали, а другие - нет. Точно так же обстоит дело и в нашей жизни. Скольким царям, богачам и силачам Бог - устроитель и постановщик драмы, и зрители в жизни предпочли хромого Эпиктета - раба и бедняка. Это потому, что он хорошо сыграл порученную ему роль и исполнил замысел режиссёра, сделав всё так, как позволили ему его силы. В этом и состоят человеческие добро и зло, и одно получает похвалу, а другое - порицание у здравомыслящих людей.

[«Всякий раз, когда ворон накаркает дурное, пусть не увлечёт тебя твоя фантазия, но, тотчас, разбери это сам с собой и говори: "Это мне ничего не предвещает, разве что, моему телу, имуществу, моему доброму имени, моим детям, жене, мне, же, если я захочу, предвещает одни блага. Ведь, в моей власти извлечь пользу из всего, что случится"».]

Я думаю, что эта глава получила бы надлежащее ей место, если бы была поставлена впереди только что названной, после той, которая начинается так: «Всякий раз, когда ты увидишь. что кто-то плачет в печали... »· Ибо, сказав в этой главе, что не следует сочувствовать тем, кто считает себя несчастными из­-за того, что у них отнимается что-то из внешних, по отношению к ним, вещей, и что не следует, увлекаясь своим воображением, считать, что такой человек находится в беде, поскольку сущность наших добра и зла подчинена нашей власти, теперь, [Эпиктет] говорит, что, если покажется, что вещая птица, знамение или гадание предвещают тебе какие-то беды, то, даже в этом случае, не позволяй своей фантазии увлечь тебя. Наоборот, отделив добро и зло от своего тела и внешних, по отношению к тебе, вещей, подумай о том, что твои добро и зло находятся в твоей власти. Итак, если ты не захочешь претерпевать зло, то беды, которые тебе пророчат, относятся не к тебе, а к твоему телу, к твоей репутации, богатству, детям или жене. Тебе, же, предвещается, если тебе будет угодно, полное благополучие. поскольку ты властен над своими добром и злом. Ты можешь, даже, извлекать пользу из тех внешних вещей, которые кажутся злом. И чем бóльшими они кажутся, тем бóльшую пользу, правильно относясь к ним, ты сможешь извлечь для себя. Если бы это было злом, то, вместо пользы, ты получил бы вред. Итак, ты можешь извлекать из этого пользу, и тебя не может постигнуть никакое зло, если, только, ты сам того не захочешь. Что, же, касается бед, которые тебе пророчат, они, если тебе будет угодно, относятся не к тебе, а к чему-то, что рядом с тобой.

[«§1. Ты будешь непобедим, если не станешь участвовать в состязаниях, победить в которых ты не можешь».]

Показав, что ничто не пророчит тебе беды, если ты сам того не захочешь, - следовательно, в твоей власти не попасть в беду, - причину и доказательство этого, как я думаю, он вкладывает в вышеприведённые слова. Ведь, если у тебя есть возможность не участвовать в состязаниях и не вступать в борьбу с внешними, по отношению к нам, вещами, - будет ли это выражаться в стремлении или в уклонении, в которых, в какой­ то момент, неизбежно, потерпеть поражение, либо не достигая объекта стремления, либо впадая в то, от чего уклоняешься, - то занимайся, исключительно, тем, в чём ты имеешь полную возможность одержать победу, как в своём стремлении, так и в уклонении. А это означает - никогда не проигрывать, но, всегда оставаться непобедимым. А если так, то ясно, что в твоей власти никогда не попадать в беду. Ведь, кто попал во зло, становится жертвой зла. Но, если ты властен никогда не быть во зле, то в твоей власти сделать так, чтобы ничто не сулило тебе беды. Итак, правильно сказано, что никакая беда тебе не грозит, разве, что ты сам того захочешь. Это значит: «Если ты не станешь участвовать в состязаниях, победить в которых ты не можешь, следовательно, если ты не будешь усматривать свои добро и ало во внешних вещах».

[«§ 2. Увидев кого-нибудь, удостоенного почестей и обличённого большой властью или прославленного иным образом, остерегись, увлекаясь своими представлениями, считать его счастливым. Ведь, если в том, что в нашей власти, содержится сущность добра, то нет места ни зависти, ни ревности, а сам ты не стремись быть ни стратегом, ни пританом (примеч.: в общем понимании - начальник), ни консулом, но, свободным. А путь к этому, лишь, один - презрение к тому, что вне нас».]

Доказав, что непобедим тот, кто не участвует в состязаниях, которые нам не по силам, поскольку к этим состязаниям, в особенности, влекут примеры тех, кого считают в них победителями, а также, что нас влечёт к ним ревность и зависть к этим людям, теперь, [Эпиктет] кратко даёт понять, что никто из тех людей, кто ищут человеческое благо, не завидует и не состязается с ними. Ведь, если человеческое благо заключается в том, над чем мы властны, то люди, в глазах большинства обладающие почётом, влиянием и добрым именем, не владеют ничем из того, что в нашей власти. Ясно, что они не владеют подобающим человеку благом. Итак, есть ли основание завидовать этим людям и соперничать с ними'? Зависть есть страдание, порождённое чужим благом, а соперничество - это жгучее желание сравняться в том, что считается благом. Все эти страсти души происходят от того, что всякий человек, по природе своей, стремится к почестям и не желает отставать от равных себе. Поэтому, люди, слабые по природе и не имеющие сил для достижения успеха, стремятся, ценой унижения своих ближних, сравняться или взять верх над ними. Они страдают от успехов своих ближних. Это и есть зависть. Зависть ползёт в сторону тех, кто благополучен или считается таковым. Зависть, в особенности, нацелена на равных по происхождению, роду занятий, степени успешности. Ибо, никто не завидует тем, кто значительно их превосходит, либо стоит много ниже, поскольку никто с такими не состязается. А те, кто наделён некоторой силой, с горячностью стремятся, обретя успех, сравняться с теми, с кем они состязаются, или, даже, превзойти их. Поэтому, зависть, всегда, является дурной страстью. Соперничество, же, когда его целью служит добродетель, вещь хорошая и сродни хорошей любви. Оно плохо, когда направлено на внешние вещи и выглядит подстать зависти.

Итак, если зависть и соперничество происходят в хороших вещах, а почести, власть и хорошая репутация - то, что большинству кажется благом - на самом деле, благом не являются. Поскольку благо находится в нашей власти, то ясно, что, если придерживаться истины, в этих вещах нет места ни зависти, ни соперничеству. Итак, человеку, находящемуся в процессе своего воспитания, не следует, из соперничества и зависти к преуспевающим людям, помещать своё благо среди внешних вещей. Ему следует стремиться к свободе от пут, порождаемых завистью и соперничеством. Единственный путь, ведущий к свободе, - это презрение к тому, над чем мы не властны, в чём наше рабство и поражение, говорит [Эпиктет]. Именно, в неразумных страстях и во внешних вещах мы терпим неудачу в наших стремлениях и впадаем в то, от чего уклоняемся. В зависти и соперничестве коренятся стремления наших неразумных страстей и их тираническая власть над нами. Презирая внешние вещи и соответствующие, влекущие к ним стремления, так, словно они лишились своих союзников, мы заставляем их подчиняться разумному началу.

[«Помни, что обижает не тот, кто бранится или бьёт, но мнение об этих вещах, будто бы они причиняют обиду. Итак, всякий раз, когда кто-то станет раздражать тебя, знай, что тебя привело в раздражение твоё мнение. Поэтому, старайся, прежде всего, не дать увлечь себя собственным представлениям. Ты легко справишься с собой, лишь только получишь время на передышку».]

На пути к Свету

Продолжение следует...