✅💜📖 14. СИМПЛИКИЙ: "КОММЕНТАРИЙ НА ЭНХИРИДИОН ЭПИКТЕТА".

[«§ 1. Кого-то предпочли тебе на пupy или кого-то поприветствовали раньше тебя, или выбрали в советчики вместо тебя? Если все эти вещи суть блага, то тебе следует радоваться, что их получил тот человек, а если они - зло, то не огорчайся, что тебе не досталось. Помни, ты не можешь удостоиться равной доли, если не будешь делать того, что и они, и, притом, ради достижения того, что вне нашей власти.

§ 2. Ведь, как может удостоиться равного с тем, кто это делает, человек, не обивающий ничьих порогов? Не провожающий, равно, с тем, кто провожает, не хвалящий - с тем, кто хвалит? Итак, ты окажешься несправедливым и жадным, если, не заплатив требуемой цены, захочешь получить всё это даром.

§ З. Однако, почём продается латук? Возможно, за обол. Стало быть, если кто-то, заплатив обол, возьмёт свой латук, а ты, не заплатив, его не получишь, то не думай, что от этого ты имеешь меньше, чем получивший. Ведь, как тот имеет свой латук, так и ты имеешь свой неистраченный обол.

§ 4.Точно так обстоит дело и здесь. Тебя не позвали на пир? Ведь, ты не дал столько, за сколько продаётся этот пир, а продаётся он за похвалы и угождения. Итак, заплати ту цену, за которую продаётся этот обед, коли тебе есть в этом выгода. А если ты стремишься и это получить и то не упустить - ты жаден и глуп.

§ 5. Стало быть, ты не имеешь ничего взамен обеда? Тебе нет нужды восхвалять, кого не хочешь, и терпеть наглость его превратников».]

Данное рассуждение, как кажется, составляет часть предыдущего. Оно опровергает прочие возражения, возникающие по выше указанной причине. Ибо, человека, обращающегося к самому себе, оставляющего другим всё внешнее и, с презрением, отказывающегося угождать богатым и влиятельным, считают никчёмным, ведущим безславную жизнь, поскольку других чаще, чем его, приветствуют, приглашают на пиры и берут в советчики. Для опровержения этого возражения и здесь можно было применить принцип, разделяющий то, над чем мы властны, и что не в нашей власти. Если наше благо находится в нашей власти, а те вещи - не в нашей, то они не могут быть нашим благом. [Эпиктет] отказался от этого способа опровержения, поскольку он общеизвестен и о нём, уже, достаточно сказано. Вместо этого, он обращается к другому способу, более под­ ходящему данному месту, и указывает на иную, бóльшую пользу, которую извлекают из этих вещей люди, умеющие хорошо ими пользоваться.

[Эпиктет] говорит, что те вещи, которые больше ценят люди, отличающиеся от тех, кто избрали лучший образ жизни, полностью являются либо благом, либо злом. Однако, ради полноты нашего определения добавим третье определение - «вещи безразличные». Существует многое такого рода. Но, если вещи являются безразличными, то они, более, не содержат в себе ни почёта, ни безчестия. По этой причине [Эпиктет] отбросил эту часть своего разграничения. Стало быть, они - либо добро, либо зло. Если они суть добро, то ты должен радоваться, говорит [Эпиктет), тому, что их обрёл другой человек. Это означает - пользоваться заложенной в тебе способностью желать блага всем и сорадоваться всем тем, кто имеет в нём участие. Смотри, сколь великое благо просияло, раньше сокрытое в том, что казалось безчестием. Оно, в собственном смысле слова, является Богоподобием, выше которого нет ничего для смертных. Ибо, Бог обладает высшей силой, являющейся причиной всякой силы, и самым наилучшим желанием. Он желает, насколько это возможно, чтобы всё было благом, и чтобы не было никакого зла. Поскольку его сила равна его желанию, Бог всё превращает во благо, настолько, насколько у каждого человека есть возможность участвовать в его благодати. Но, человеческая душа не была наделена предельной силой. Своей силой она уступает многому из того, что поставлено ниже Бога. Однако, своё свободное желание она получила от Бога и, по природе своей, склонна желать всем блага, всякий раз, коrда выбирает это для себя. Она заслуженно уподобляется Богу, в той степени, в какой действует в согласии с этим своим желанием. Хотя, она не может, подобно Богу, дарить благо всему, но, превращая во благо всё, что, только, может, она, по крайней мере, создаёт благо в самой себе, и в том, в чём может. Ведь, тогда, её желание, действительно, является желанием и, притом, желанием совершенным. Это происходит, когда испытывающий желание человек участвует в своём желании всей силой. Ибо, мы хозяева того, что в нашей власти, и желаем всем блага, также находящегося в нашей власти. Хороший человек хочет делать всем людям добро, и не только людям, но и неразумным животным и растениям. Его желание творить добро простирается, вплоть, до неодушевлённых созданий. Однако, человек не в силах делать того, что хочет. По этой причине, мы властны над нашим желанием, но, сама наша сила не в нашей власти. Эта сила зависит от многих иных, обладающих большей, чем мы, силой причин. Поэтому, наше добро состоит в нашем желании, поскольку мы над ним властны. Таково, следовательно, положение дел.

Если то, о чём мы, сейчас, ведём речь, по природе своей, является злом, то не огорчайся, но, напротив, радуйся, что не достиг его. Таким образом, хороший человек не считает для себя позором не достичь этого. Если эти вещи представляют собой благо, то он будет рад, что их получил другой, а если зло, - что не получил их сам. Так [Эпиктет] устранил огорчение, возникающее из-за недостижения названных выше вещей, исходя, при этом, из принципа «полезности». Если эти вещи - благо, то [Эпиктет] доказал, что бóльшим благом будет не желать завладеть ими. В этом состоит Богоподобие человека. Если, же, они - зло, то неполучение их есть благо.

Затем, [Эпиктет] переходит к доказательству «от возможного», а затем - к доказательству «от справедливого». Принцип «возможного» состоит в следующем. Невозможно, чтобы человек, не оказывающий угождения устроителю пира, получил от него то, что получают угождающие. Их угождение состоит в хождении к его дверям, в сопровождении его на рыночную площадь, в превознесении, в похвалах, всего того, что тот говорит и делает, каким бы оно ни было. Следовательно, ты не делаешь этого, поскольку хочешь быть философом и, по этой причине, не можешь получить того, что получают делающие всё, перечисленное выше. Однако, несправедливостью и ненасытностью является желание получить обед, не заплатив цену, за которую он продаётся. Ибо, желание чужого есть несправедливость, а ненасытность - это желание получить обед и не заплатить ту цену, за которую он продаётся. Затем, на примере латука, [Эпиктет] ясно показывает, что не участвующий в обеде получит не меньше, чем обедающий. Ибо, говорит [Эпиктет], хотя тот обедает, ты обладаешь тем, что куда более ценно, чем обед - собственной свободой. Ты не станешь хвалить того, кого не захочешь и не будешь терпеть унижения в его прихожей. А если ты хочешь получить и обед, и всё названное, то ты несправедлив и ненасытен и, оттого, глуп. У тебя не будет того, с кем сравнив себя, ты предстанешь лучшим для окружающих.

[«Замысел природы можно постичь из тoгo, в чём мы с ней не противоречим друг другу, например, когда слуга соседа разобьёт кубок, принято, тотчас, говорить, что в этом нет ничего необычного. Знай, что когда будет разбит и твой кубок, тебе следует поступить точно так же, как когда разбился кубок соседа. Перенеси это и на вещи более значительные. Умер чей-то ребёнок или жена? Всякий скажет, что такое свойственно людям. Но, когда у кого-нибудь самого кто-то умрёт, он, тотчас, кричит: "Увы, я несчастный!". Следовало ему, однако, помнить, что мы испытываем, услыхав о несчастьях других».]

Общие понятия людей касательно природы вещей, в которых мы не расходимся между собой, но, напротив, приходим ко взаимному соглашению, как, например, что благо является полезным, а полезное - благом, и что мир стремится ко благу, и что равное не превышает меру и не терпит превышения меры над собой, и что дважды два - четыре - эти понятия и им подобные, укоренённые в нашем сознании здравым смыслом и испытанные длительным временем, истинны и соответствуют природе вещей. Собственные понятия каждого отдельно взятого человека, часто, бывают ошибочны. Они заимствованы из введённого в обман чувства, как, например. что Луна по величине равна Солнцу, либо происходят от ложного стремления, утверждающего, что всякое наслаждение есть благо. Ложные понятия возникают, также, от непроверенных домыслов, как, например, что во всём существуют два начала или что душа является телом. Так вот, эти и подобные им понятия, в которых мы расходимся между собой, не являются непременно истинными. Напротив, часто, истинны противоположные им понятия. Такие представления не способствуют надёжному постижению природы вещей. Это постижение [Эпиктет] назвал «волей природы».

Доказательством ненадёжности частных и надёжности общих понятий является то, что один и тот же человек переносит одно и то же несчастье с бóльшим страданием и менее разумно, если претерпевает его сам, а если увидит, как это случается с другим, то ведёт себя иначе. Тогда, он смотрит на случившееся спокойнее и правильнее. Он, в бóльшей степени соглашается с другими людьми, которые не испытывают этого страдания и, будучи свободными от аффектов, рассматривают это дело на основании здравого смысла. [Эпиктет] доказывает это на примере пустячной вещи - разбитого бокала. Ибо, когда ребёнок другого разобьёт бокал, то нам и другим людям, смотрящим на это без сожаления, легко говорить, что ребёнку, иногда, свойственно шалить и что он, при этом, толкнул или уронил бокал, и стекло, от толчка или падения, разбилось. Но, когда разобьётся наш бокал, мы негодуем, словно с нами случилось нечто необычайное. Хотя, следовало бы, тогда, подумать о том, что дело это вполне обычное. Итак, говорит [Эпиктет], перенесём этот пример на вещи куда более значительные. Если у другого умрёт жена или ребенок, всякий скажет, что произошедшее свойственно человеку. При этом, он будет рассматривать случившееся, исходя из общих, согласующихся с природой, представлений. Ибо, человеку свойственно умереть, и это соответствует его смертной природе. Но, когда у кого-нибудь самого умрёт жена и ребёнок, сразу начинаются трагические вопли, плачи и причитания: «Как я несчастен!», - словно с ним случилось что-то, противоречащее природе.

Однако, следовало помнить, с каким внутренним настроением мы слушали плачь того человека. Тогда мы правильно думали, что в смятение его приводит не само случившееся, которое не противоречит природе и происходит неизбежно, но, его собственный аффект, вызванный случившимся. Его переживание имеет два аспекта. Во-первых, это неразумное, переходящее всякую меру, сопереживание разумной души смертному телу, а во-вторых, забвение того, что смертному телу естественно умереть, и заблуждение, что тело будет жить, всегда находясь вместе с нами. Но, особенно нас поражает и приводит в смятение неожиданная смерть, поскольку, если бы мы могли поразмыслить и привыкнуть к ней в нашей фантазии, то она не столь потрясла и опечалила нас. Явным доказательством этого, как я полагаю, является то, что люди, испытавшие от этого тяжёлые переживания, через короткое время, благодаря привычке, перестают страдать душой, словно ничего и не произошло, и обретают, тогда, свойственные природе представления, а именно, что случившееся свойственно человеку, что смертное, неизбежно, умирает, и что эта участь, в скором времени, постигнет и нас. Но если, после того, как это случилось, благодаря нашему привыканию к понесённой утрате, мы столь легко её переносим, то и до того, как это случится, приученные к мысли об утрате, мы, уже, не так горестно воспримем смерть близкого нам человека.

Причины того, что мы не обретаем привычки к утратам, не имея, постоянно, перед глазами сказанного выше, следующие. Одна из них состоит в том, что дýши большинства людей обретают отпечаток окружающих их вещей, так что, благоденствующие начинают думать, что всегда будут благоденствовать, а если случится нечто огорчительное, то начинают думать, что никогда не смогут избавиться от этой беды. Другая, не менее важная причина, состоит в большом и неумеренном сопереживании происходящему, из-за чего представление о нашей потере становится для нас куда более огорчительным. Но, никто по доброй воле не пребывает в печали. Итак, следует особым образом ограничивать меру нашего сопереживания. Нам следует правильно определить, что есть сопереживание и чему оно сопереживает, а именно, что оно сопереживает неразумному делу. Особенно следует отстранять от себя привычку к сопереживанию, и то, что даёт ему пищу. Следует воздерживаться от слов, а наипаче, от действий, порождающих сопереживание.

На пути к Свету

Продолжение следует...